|
Страница 3 из 5
— Я прошу меня правильно понять. Мы никогда не рекламируем и не афишируем того, что те или иные звезды у нас остановились. Мы не делаем на этом бизнеса. Для нас важнейший приоритет — неприкосновенность частной жизни наших гостей. А в принципе, если вы узнаете о каком-нибудь видном политическом деятеле или звезде шоу-бизнеса, кино, приехавших в Москву, то в 90 процентах случаев они останавливаются именно у нас и именно потому, что мы не используем это в качестве рекламы.
— Уж так и 90 процентов? — недоверчиво переспросил я, не желая совсем уж давать в обиду наши московские знаменитые гостиницы. — А кто подсчитывал?
— Да мы и подсчитывали. Ну, конечно, по правде говоря, у меня есть книга наших почетных гостей — просто показать ее вам, журналисту, я не имею права. А там черным по белому прописано — и кто был, и когда, и с какими впечатлениями уехал. Порой очень хочется поделиться этой информацией с широкой общественностью, но… Конфиденциальность и еще раз конфиденциальность — вот наш базовый принцип! Например, у нас есть лифт, который поднимает VIP-персону с подземной парковки прямо к его номеру, минуя фойе и остальные этажи. Так что, если сам гость того не захочет, о его пребывании у нас не узнает никто и никогда.
— Иными словами, у вас может остановиться известный террорист или наркокороль, и о его пребывании никто не узнает?
— В принципе, никто и никогда, если только я не захочу, чтобы узнали.
— Конфиденциальность — это принцип всей цепочки отелей «Ритц-Карлтон»? Кто первый его провозгласил?
— Этот принцип был сформулирован основателем компании Хорстом Шульцем. Он так и сказал: «Главное для нас — частная жизнь наших гостей!»
— А когда была основана компания?
— В 1983 году. Прародитель нашей компании — Цезарь Ритц, который основал отель «Ритц» в Париже, ставший легендарным, как вы знаете.
— Еще бы! Кто из великих там только не живал. Эрнест Хемингуэй его хорошо описывал…
— Между прочим, швейцарец Цезарь Ритц на рубеже XIX и XX веков стал своего рода революционером гостиничного бизнеса. Его отель был первым в истории человечества, полностью электрифицированным, первым, где в каждом номере была своя, отдельная ванная комната, а кроме того, множество других новшеств, без которых любой отель для нас давно уже немыслим! Тот же Цезарь Ритц открыл отель в Бостоне, в США. А потом, уже с партнером, которого звали Карлтон, создал первый отель «Ритц-Карлтон»… Когда Ритц скончался, все отели принадлежали разным компаниям. Но затем Хорст Шульц, немец по происхождению, приобрел отель в Бостоне и, проникшись философией, духом, верой отцов-основателей, принялся выстраивать на его основе уже цепь отелей «Ритц-Карлтон».
«Душу Москвы я почувствовал сразу»
— Оливер, а когда вы впервые увидели Советский Союз, Москву не в кино и не на фотографиях, а воочию?
— В СССР, увы, ни разу в жизни не был. Приехал к вам, когда страна называлась уже Россией, в 2004 году. Тогда я впервые узнал о том, что наша компания собирается работать в России. А до этого, конечно, с раннего детства, сколько себя помню, знал, слышал о России. Да, шла холодная война, нам в Западной Германии постоянно вбивали в голову, что русские — наши враги, их надо опасаться, а вот американцы все как один — отличные парни, чуть ли не братья! Но тем больший интерес вызывала Россия. В моем воображении Москва стояла в том же ряду, что и Нью-Йорк, Токио, Париж — то есть огромный интереснейший мегаполис! Я мечтал попасть в Москву. И когда услышал у нас в компании разговоры о том, что будем открываться в Москве, понял: это шанс, быть может, единственный в моей жизни, сделать нечто значительное.
— А вы чувствовали себя родившимся, учившимся, работавшим для значительных дел? Размеренная, стабильно оплачиваемая работа не удовлетворяла?
— Нет, не удовлетворяла! Я мечтал о Москве, она мне снилась…
— Интересно, а каково было ваше представление о России, о нашей истории, культуре, о нашем укладе жизни до того, как приехали?
— Исторически Германия и Россия близки. Как, впрочем, и географически у нас много общего. Я читал великих русских писателей — Толстого, Пушкина, Достоевского, Чехова, слушал музыку — Чайковского… Но я не могу сказать, что мои знания были выше знаний среднестатистического немца. И когда узнал о том, что, возможно, отель нашей системы откроется в Москве, то решил: съезжу-ка сам, посмотрю все своими глазами! Взял небольшой отпуск, прилетел на четыре дня. Остановился в «Балчуге Кемпински», потому что, естественно, знал отели «Кемпински». И стал ходить по Москве, все внимательно разглядывая, прислушиваясь к звукам, голосам…
— И все для вас, к тому времени объехавшему мир, было внове?
— Нет, не могу так сказать. Москва, ее центр, в который я прежде всего погрузился, произвели впечатление обычного европейского, вполне цивилизованного города. Но при этом — чрезвычайно самобытного. У меня был прекрасный гид-переводчик, я общался с людьми, заходил в магазины, кафе — мне важно было уяснить для себя, смогу ли я жить и работать здесь.
— И что же вы для себя уяснили?
— Вернувшись в Германию, едва переступив порог своего дома, я сказал жене: «Мы едем в Москву!» Мне понравилось в Москве все! Город, его архитектура, его особая внутренняя динамика, его душа, наконец, которую я, как мне показалось, сразу почувствовал, хотя в иных городах, тоже прекрасных, не мог почувствовать за месяцы, за годы! В моей жизни начался новый период: я стал много читать о Москве, стал интересоваться всем, что с ней связано… Вот так, влюбившись, можно сказать, с первого взгляда, я позвонил президенту нашей компании и сказал, что хочу работать в Москве!
— Мне как коренному москвичу приятно это слышать (мы-то как раз далеко не все в восторге от Москвы первого десятилетия XXI века). Хотелось бы узнать поконкретней, чем так привлекла к себе, чем покорила Москва? У нас есть смешная поговорка, может, знаете: что русскому хорошо, то немцу смерть…
|
