Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
Теперь во мне спокойствие и счастье Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
06.11.2009
Оглавление
Теперь во мне спокойствие и счастье
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Страница 12
Страница 13
Страница 14
Страница 15
Страница 16
Страница 17

У сочинений не было ни названий, ни авторов. Напечатаны они были давно; бумага пожелтела, была сухой и ломкой, некоторые страницы подгорели по краям, будто их вытащили из костра. На вопрос, какой смысл в этой его работе, заведующий отделом (отдел хладостойкости машин и конструкций, к которому прикрепили Олега, в принципе с его специальностью не имел ничего общего, но директор обещал со временем перевести в лабораторию гидроэнергетики и водного хозяйства) слегка похлопывал по плечу, снисходительно улыбаясь, отвечал, что молодому специалисту сперва надо оглядеться, понять, что к чему, зачем и почем.
«Я учился после войны, время голодное было. Пошли с приятелем вагоны разгружать. Не помню уже, с чем были мешки, но тяжелые. Приятель из деревни – неторопливый такой, обстоятельный. Меня это злило. Схватил я мешок – бегом, второй – тоже бегом, третий... Через три часа надорвался, заработал грыжу. Приятель без меня вагоны разгрузил и потом на эти деньги мы жили, обедали...»
Олег стал оглядываться. Он заметил, что многие в институте похлопывают друг друга по плечу, посмеиваются, разговаривают как-то странно, полунамеками, на полутонах, так, как в первый день с Олегом беседовал директор Данилов, отношение к которому в институте тоже было каким-то половинчатым.
Заметил, что самые активные часы работы института – с девяти до двенадцати. Стучат двери, на лестницах, лестничных площадках, в коридорах шаги, голоса, упругие, динамичные фразы, с юмором, но по существу – так показалось Олегу. У всех в руках папки с бумагами, ватманские листы, взгляды целеустремленные, шеи и плечи напряжены. За беспрерывно открываемыми и закрываемыми дверями можно было видеть, как кто-то пишет, кто-то подсчитывает на калькуляторе, поднимает или кладет телефонную трубку, разговаривает, прикрывая трубку ладонью, одновременно делая пометки в блокноте, общаясь с кем-то в комнате...
В такой атмосфере Олег и мечтал найти себя, но со своими конспектами был как бы ни при чем.
После двенадцати институт затихал. Сперва четвертый, потом третий, второй этаж, на котором были кабинеты директора и его замов. По-прежнему переносили из комнаты в комнату какие-то бумаги, папки, перебрасывались фразами, но все медленней, тише; шеи и плечи расслаблялись, в лицах появлялось выражение легкого утомления, которое снималось небольшим, последним перед перерывом на обед перекуром.
Директор не курил, но к курению относился лояльно. Для этого на каждом этаже, в обоих концах коридора, были расставлены буквой «П» скамейки, посередине урна с водой, в углу у окна кадка с фикусом до потолка, из которой уборщица каждый вечер выковыривала окурки и ругалась на каком-то северном наречии.
Услышав голоса в курилке, выходили почти все курильщики этой стороны этажа. Не спеша рассаживались, закидывали ногу на ногу. Доставали из карманов сигареты, спички и зажигалки. Давали прикурить соседям, прикуривали сами, жадно затягивались, как будто не курили столько – по выражению одного из лаборантов, – что уши распухли.
Продолжался разговор, начатый во время первого перекура, причудливо ответвляющийся от тибетской медицины и экстрасенсов к дому отдыха в Новом Афоне, филиалу кубка страны по футболу, программе телевидения, завариванию кофе, новому анекдоту, бегу трусцой, квартирному вопросу...
Потом кое-кто прикуривал от одной сигареты другую.
До обеда оставалось немного – пора было занимать очередь в столовую, потому что на раздаче работала одна пожилая женщина Зина. По традиции, очередь занимали самые молодые, остальные постепенно к ним присоединялись. Выстраивались в колонну по четыре. Шутили, потирая руки, в предвкушении бульона с фрикадельками, котлет, если день был не рыбный, компота из сухофруктов или киселя. Совместными усилиями добивали начатый в одной из лабораторий кроссворд, – толпились здесь и лидеры, мгновенно называющие летучую мышь из шести букв, науку о вымерших растениях, порт в Мозамбике и героя любой оперы.
Дверь открывалась, – столовая туго набивалась звоном подносов, вилок, которых почему-то всегда не хватало, возбужденно-голодными голосами.
«Побольше сметанки, Зиночка, если можно!»
«Нет, нет, подливки совсем на нужно, как дочка себя чувствует?»
«Зиночка Егоровна, очень прошу, без жира там кусочек, а?»
«Зин, поподжаристей картошечки, немного, но поподжаристей».
Заканчивался обед в половине третьего, без четверти три. А когда Зина заболела, прислали хорошенькую девушку из училища, то и к четырем не все успевали пообедать.
Директор ел дома, в столовую на четвертый этаж поднимался редко. Он не любил без особой надобности выходить из кабинета, потому что в любой момент могло позвонить начальство.
«А почему бы не рассказать о том, что творится в столовой, директору?» – спросил у завотделом Олег.
Тот похлопал его по плечу.
«Можно, – согласился. – Но кто расскажет? И потом, ты убежден, что это что-нибудь изменит?»
«Не убежден... Но хоть попробовать».
«Дерзай. Молодым везде... Я, как ты догадываешься, об этом не знаю. Мне наша столовая нравится».
В тот же день Олег пошел к Данилову. Директор был занят и принял его через неделю.
«А-а, проходите, проходите! – он вышел из-за стола, энергично пожал Олегу руку. – Кузьмин, если не ошибаюсь? Пополнение из МГУ... Ну, как на новом месте? Как наши первые морозы? Это еще не морозы, это еще, можно сказать, Ташкент, – погодите, вот декабрь будет... Одну секундочку. – Данилов вызвал секретаршу, велел передать шоферу, чтобы ждал у выхода через четыре минуты. – Как работа? Непросто на новом месте, да еще без опыта, вдали от дома... Я сам, когда поехал по распределению, с трудом привыкал. Работа – единственное средство для того, чтобы как можно быстрее втянуться, стать в коллективе своим. Складываются отношения потихоньку? Не все сразу... – приподняв мизинцем голубой манжет, Данилов покачал головой. – Через двенадцать минут я должен быть в крайкоме. Ну, заходите, если что понадобится, – директор крепко пожал Олегу руку. – Да и так, поболтать заходите, когда время будет. Договорились? Всего вам доброго».
«Я вообще-то насчет с-с... – торопясь, Олег начал заикаться, – с-с-столовой хотел, там...»
«Насчет столовой? – директор стоял уже в дверях. – Кто-то мне уже говорил... Хорошо, вернемся к этому вопросу завтра. Договорились?»
На другой день и на следующий, в пятницу, директора в институте не было. В понедельник с утра Олег сидел в приемной.
Данилов принял его перед обедом. На этот раз не встал, из-за стола не вышел.
«Да, слушаю вас».
«Я по поводу столовой, – сказал Олег, напрягшись и поборов волнение. – Дело в том, что Зина...»
«Зинаида Егоровна», – поправил директор.
«Да, Зинаида Егоровна заболела. Вместо нее работает девушка из училища, одна, и не успевает... Огромные очереди, нервотрепка. На обед уходит очень много времени, которое... в общем, вместо того чтобы работать, люди стоят в очереди».
«Что вы предлагаете? Только конкретно».
«Я не знаю, но...» – растерялся Олег.
«Вы не знаете?»
«Может быть, дополнительно взять кого-нибудь на раздачу?»
«Кого?» – взглянул на него директор.
«Ну, работницу или двух... Хотя бы на время. На два часа в день, например. Это сэкономило бы сотни человекочасов, мы с ребятами прикинули на калькуляторе».
«Прикинули?»
«Да, посчитали».
«С какими ребятами?»
«Ну... А что, это так важно?»
Директор помолчал, поставил в стакан отточенный карандаш, взял следующий, начал его точить. Грифель сломался. Вошла секретарша, спросила, примет ли директор начальника опытного участка.
«В сущности, ведь ничего неважно, молодой человек, – задумчиво полуулыбнулся директор. – Вообще инициатива ваша похвальна. Только знаете... Все мы когда-то изобретали велосипед. Некоторые даже Америку открывали. Ничего, это пройдет. – Совсем смягчившись, Данилов встал, похлопал Олега по спине, пожал руку и у дверей заговорщицки полушепнул: – Открою вам маленький секрет. Неизмеримо больше пользы институту и науке в целом приносит не тот сотрудник, который часами сидит возле кабинета директора, а тот, который пусть негромко, незаметно, но добросовестно работает на своем рабочем месте. А насчет столовой – подумаем. Всего вам доброго».

Отрываясь от конспектов, Олег смотрел в окно. Пробовал читать, но сидевший напротив и беспрерывно что-то писавший завотделом поднимал глаза, напоминал, что здесь все-таки не читальный зал, а НИИ.
Заходил замначальника сварочной лаборатории треста «Северовостокхимстроймашпроммонтаж», спрашивал, когда наконец отправят на утверждение рекомендации по режимам сварки. Завотделом отвечал, что все на столе у Данилова.
Заходила девушка из месткома, собирала деньги на чьи-то похороны.
Звонили с автосборочного завода, просили данные по испытаниям, показатели ходовой части и системы электрооборудования. Завотделом сажал на телефон Олега, раскладывал перед ним таблицы и графики, а сам выходил покурить. Олег читал, как пономарь, все, от начала до конца.
После обеда мгновенно темнело. Темнота была тяжелой, густой, снег, с конца сентября уже плотно прижавший дома, улицы, дорогу, не разбавлял ее. Звезд и луны не было видно за черными тучами. Олег смотрел в окно и думал о том, что завтра стемнеет еще раньше, а в остальном день будет похож на сегодняшний.

Однажды утром из окна автобуса Олег увидел официантку ресторана «Сибирь». Она стояла возле ограды детского сада и смотрела, как детей выводят на прогулку. В толстых шубках, перевязанных ремешками, валеночках, шапках, дети шли парами, держась за руки, переваливаясь, как маленькие пингвины.
В первые дни официантка привлекла его внимание непохожестью на других.
Увидев ее у ограды детского сада, Олег испытал ощущение, напомнившее укус комара. Только где-то внутри. Промелькнула мысль, что она замужем, дети, может быть, двое... Не завершившись, мысль потянула за собой другую, о том, что постоянно думал, может быть, подсознательно, о русоволосой официантке с большими, грустными, как показалось тогда в ресторане, глазами. С редким и красивым именем Ксения.
Перерабатывая отчет об испытаниях гидроусилителей рулевого управления, глядя в столовой на симпатичных девушек и женщин, Олег вспоминал Ксению. В Среднеярске она родилась? приехала с родителями? с мужем? кем муж работает? сколько лет детям? как их зовут? почему он о ней думает?..


Последнее обновление ( 17.11.2009 )
 
След. >
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков