Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
Глава "Метрополь" Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
06.11.2009
Оглавление
Глава "Метрополь"
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8

— Нет, не возник. Просто так вышло. «Заместителя, — говорит мне Мария Ивановна, — выбирай себе сам». А заместитель должен был знать бухгалтерское дело, о котором я тогда еще тогда понятия не имел. Но я как раз познакомился с парнем, который работал заместителем директора ресторана «Украина» при гостинице…
— Вот, проявляются в вашей жизни и гостиницы, судьба вела вас.
— Да, молодой симпатичный парень, по имени Володя. Я ему говорю: «Слушай, не знаешь, где бухгалтера взять?» — «Да проще простого, — отвечает, — пойдем в центральную бухгалтерию, выбирай девок, каких хочешь! Посмотришь там на ноги, на фигурку, на лицо, в человеке должно быть все прекрасно!
— Правильный выбор бухгалтерш!
— Пришли мы с ним. Смотрю, глаза разбегаются. Одна девушка мне особенно понравилась — во всех отношениях. Подхожу, заговариваю, краснея, предлагаю быть моим замом. Она смотрит глазищами такими: что тут за пацан зеленый возник?.. Я ей объясняю, где работать, она кафе-кондитерскую в Сокольниках знала. Спрашиваю, сколько платят, называю ей зарплату, в полтора раза большую, даю день на раздумья. Через день звонит, говорит, согласна. И так мы с ней проработали все лето, нам за хорошую работу грамоты вручили.
А однажды наш декан Карастышевский приехал посмотреть, как его студенты работают. Пожилой уже был, седой, высокий, степенный. Стал обходить все точки, где работают студенты, интересоваться, как проходит практика. Естественно, подходил к руководителям. Помню, теплый день был, солнечный, ко мне пришли две симпатичные гостьи, сижу с ними за столиком в углу, разговариваем, смеемся, пьем шампанское. А в буфете у меня стояла тоже очень хорошая, опытная женщина…
— Все время, Юрий Петрович, вы хорошими женщинами окружены!
— А что в жизни более совершенно, чем красивая женщина?
— Вы этим вопросом сызмальства задавались?
— А как же! Декан подходит к буфетчице, спрашивает, можно ли увидеть директора. Она указывает: «Так вот он, в углу сидит». А на столиках цветы стоят, в вазах солнце отражается, сервировка, красота! Он подходит, я спиной к залу сижу. «Здравствуйте, — говорит, неуверенно глядя на мою спину и на шампанское, — наверное, я не по адресу, мне нужен директор этого заведения…» — «Я директор», — отвечаю. «Ты шутишь?..» — спрашивает…
— То есть задатки лидера в вас рано проявились?
— Это не моя заслуга, и этого не добиться воспитанием, образованием — это или есть, или нет, достается от предков, притом порой через несколько колен. Я показал декану свое хозяйство, а у меня были еще и четыре показательно-контрольные витрины, которые стояли на улице вдоль тротуаров; бутерброды, пирожные, чай, шампанское продавали девчата, которых я специально отбирал, попривлекательней, народу было море, вся Москва с ума сходила по этой выставке, — и у меня в кафе, и возле витрин с утра до вечера толпы… В общем, декан потрясен был, что его первокурсник — уже директор.
— А после Плешки куда вы направили свои стопы?
— После окончания института с дипломом «инженера-технолога по оборудованию и общественному питанию» меня распределили на должность директора вагона-ресторана транссибирского направления.
— Вагона-ресторана? Так это ж Клондайк, Эльдорадо, как говорил Высоцкий — Жеглов в фильме «Место встречи изменить нельзя». Я читал, в фильмах видел да и сам помню, что в советские времена там жулик на жулике сидел.
— К сожалению, о нашей специальности такое бытовало мнение.
— А что, не так?
— Были, конечно, и жулики. Но мы не о них. Я ездил: Москва-Владивосток, Хабаровск, Лена…
— Колоссальные, невообразимые расстояния! Интересно было, нравилось вам в вагоне-ресторане путешествовать?
— Это были не путешествия, это была работа. Тогда ведь государственная комиссия после института распределяла по всему Советскому Союзу. Отказаться не имел права никто, будь ты больной, немощный, не важно, государство тебя выучило — будь добр, хоть три года, но отработай там, куда пошлют. Исключения делали только для женатых, могли в порядке исключения оставить где-то в Москве или Подмосковье. Я быстренько женился, и меня, как считалось, оставили в столице — вот, директором вагона-ресторана. Поначалу полагалось сделать три стажировочных рейса: Москва-Владивосток. Проехал я раз, пошел в Москву-3, там отдел кадров располагался Желдорресторантреста Министерства торговли РСФСР. «Хочу ездить самостоятельно, — говорю, — не могу так сидеть, ничего не делать целыми днями».
— То есть опять-таки инициативу проявили?
— Конечно, под лежачий камень вода не течет. Они мне: «Да что ты, Юра, получаешь зарплату — и сиди себе, не высовывайся, в ус не дуй, нужна тебе эта ответственность!» — «Нужна, — говорю им, — и дело не только в зарплате, мне важно, чтобы интересно было!» — «Ну, — говорят, — смотри…» 82-й поезд был пассажирский и 1-й скорый, как сейчас помню. Скорый 8, а пассажирский 9 дней шел до Владивостока! На каждой крупной станции заправка, за 15-20 минут ты должен заправиться: коньяк получить, вино, виски, пиво, воду, продукты… При этом полная самостоятельность, я и начальнику поезда не подчинялся, хотя контакт дружеский, конечно, с ним был. У проводниц своя работа, у нас своя. Так и наездил за три года сотни тысяч километров по всей России.
— У писателя В.П. Аксенова есть рассказ «На полпути к Луне», об одном малом, катавшемся по тому же маршруту.
— Вот и я так — на полпути к Луне, а может быть, даже к Марсу, не считал, хотя примерно прикинуть можно. Да, по всей России… Много всякого случалось.
— Я помню, когда раскатывал на поездах по стране разъездным корреспондентом, чему только не становился свидетелем, а порой и участником каких только инцидентов не бывал в этих вагонах-ресторанах!.. Драться вам не приходилось, Юрий Петрович?
— Очень часто. Особенно когда на Воркуту, например, едешь и обратно — садятся в поезд заключенные откинувшиеся, то есть только освободившиеся, идут в вагон-ресторан, там, скажем, двое выпивают с одной девчонкой, потом из-за нее за ножи столовые хватаются, а то и за вилки, а то моей официантке под юбку залезть норовят, а я встаю между ними, бац так обоими локтями, один в одну сторону летит, другой — в другую…
— Посуды, наверно, переколотили!
— Там уж не до посуды. Потом спрашивают у официантки: «Кто это?» — «Директор наш». На следующий день — с подносом шампанского. «Здорово ты нас уделал, начальник, уважаем!» — «Да какой я тебе начальник?..» Всякое бывало… Но тоже самые счастливые мои годы. Кстати, штат сотрудников набирал сам. И трудовые книжки, и характеристики... Но приходят, а ты смотришь, какие ноги, какие глаза…
— Фигурка опять-таки…
— Ха-ха, да, это не смех, это серьезно. Ведь одна практически семья потом: официантки, повара, сторож, он у меня, кстати, дзюдоистом был, разносил по вагонам бутерброды и всякую всячину… Но коллектив не сразу сложился. После первого своего самостоятельного рейса я всех заменил, одного лишь оставил. Постепенно сработался, сложился коллектив, и хлеб, и соль, как говорится, все пополам. Здорово было! На Лену шикарно было ездить, я там с секретарем горкома партии и с начальником милиции сдружился, сутки поезд идет без меня, а я на кораблике маленьком по Лене — тайменя ловим, охотимся, хотя я не охотник, жалко зверье, птицу…
— А супруге тоже нравилась ваша работа?
— Жене не очень. 17—18 дней рейс длился, хотя 20 дней после рейса отдыхали потом. Но это зимой. А летом, когда движение более интенсивное становилось, иногда с одного поезда на другой приходилось пересаживаться — и сразу в рейс.
— Денег много выходило?
— Ну, там ты уже и директор, и бухгалтер. На счетах, на машинке «Феликс» дебет с кредитом сводишь, снимая остатки по пути, а несешь полную материальную ответственность, за каждую чайную ложку или батон колбасы в ресторане отвечаешь. Во Владивостоке сразу приезжал инкассатор, а в Москве, как ни странно, должен был сам идти в банк сдавать выручку; завернешь ее, бывало, в газету «Труд», сунешь в авоську, никто ж не знает, что у тебя там, еще искупаться на Москву-реку завернешь… Отчитываешься на балансовой комиссии. После первого же рейса у меня возникла недостача, вернее, излишки, что гораздо хуже, это значит — воровство. Надо было исправлять положение. Помню, два ящика крепленого красного вина «Айгешат» забрал оттуда, из вагона, чтобы излишков не было. В это время у меня родился сын. И эти два ящика — а жили мы в 6-метровой комнатушке в коммунальной квартире — выпили с соседями, обмывали. «Замыл ты своего сына этим “Айгешатом”!» — говорили… Вагон-ресторан — это очень большая, хорошая школа, она мне так пригодилась в жизни! Природа, всегда разная, но всегда радующая сердце, люди — с какими только людьми не приходилось общаться, находить общий язык! Будь я писателем, роман написал бы…
— Ну, а после столь непростой, но радостной, поэтичной и денежной, надо понимать, деятельности директора вагона-ресторана что в вашей жизни происходило, Юрий Петрович?
— В сад Баумана пошел, на комбинат общепита.
— Довольно прозаично.
— Там был летний ресторан «Грот». Предлагали «Измайлово», но я решил выбрать что-нибудь поменьше, покомпактнее. И вновь надо было набирать людей. Приходили разные, в том числе много лет проработавшие в общепите, такие махровые жулики, что пробы негде ставить было! Они удивлялись: и откуда этот парень знает то, что мы десятилетиями, чуть ли не веками нарабатывали?! А я за три года в вагоне-ресторане академию торговли, можно сказать, закончил, ха-ха-ха! Отработав в «Гроте», пошел открывать ресторан «Янтарь» на «Электрозаводской», там проработал 5 лет…
— Я все гадаю: а как же в легендарном «Метрополе»-то оказались. Из вагона-ресторана, «Гротов», «Янтарей» — на «Электрозаводской»? Понимаю, неисповедимы пути, но все-таки? Ведь, кажется, ничто не предвещало…
— «Янтарь» был хорошим рестораном. Много хороших людей его посещали. В частности, Борзунов Александр Петрович, царство ему небесное, директором крупного завода был там же, на «Электрозаводской». Кстати, когда работал директором ресторана, мне квартиру райисполком дал бесплатно. Наши родители по полвека проработали на заводе, но так в коммуналках и остались, а мне — квартиру отдельную, двухкомнатную!
— Уважали у нас директоров ресторанов, что и говорить.

Последнее обновление ( 20.11.2009 )
 
< Пред.   След. >
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков