Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
Валаам Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
04.11.2009
Оглавление
Валаам
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Страница 12
Страница 13
Страница 14
Страница 15
Страница 16

 - Нет, делает вино-водочный комбинат в Сортавале. А мы собираем здесь листья берёзы, яблони, смородины чёрной, девять сил, ромашку аптекарскую, семена укропа, крапиву, можжевеловые ягоды, зверобой, гриб чага… Это всё мы специально выращиваем в верхнем, Аптекарском саду, где испокон века монахи выращивали лекарственные растения. Собираем, высушиваем и отправляем. Бальзам хоть и не дешёвый, но спросом  пользуется.
 - А каково было первое впечатление от Валаама? – спросил я, когда трудницы подали нам тан, зелень, сыр, лаваш и мы, помолившись, приступили к долгожданной трапезе.
 - Приплыл я сюда на большом корабле из Питера. Мест там не было, плыл на палубе. Причалили в туристической Никоновской бухте. Оттуда надо было ещё плыть вокруг острова – меня любезно встретили, посадили на небольшой катерок. И мне сразу очень всё понравилось! Было это 1 сентября 1998 года. Я поднялся по лестнице от причала, спросил отца Бориса, тогдашнего благочинного, он меня благословил, указал путь в скит Всех Святых, я пошёл туда пешком и остался на пять лет. Даже на большие праздники не хотел оттуда выходить. Потому что не люблю шума, суеты. Вот это послушание – быть агрономом – против моих устоев, потому что приходится общаться со многими людьми, по бальзаму, например, аренде… Но послушание есть послушание.
 - В чём именно это послушание заключается?
 - Продолжать традиции валаамских монахов: выращивать помидоры, огурцы, зелень, тыкву, свёклу, морковь, редис, репу, яблоки, груши, вишни, смородину, крыжовник, клубнику, землянику, малину…
 - Я читал, монахи здесь даже виноград и дыни выращивали!
 - Виноград у нас только в теплице, скороспелые сорта – муромец, изабелла… Пробовали выращивать дыни, арбузы – невкусные получались в тепличных условиях. Да и местные жители воруют из теплиц.
 - Добрые люди?
 - Все люди добрые. Просто не все с искушением справиться могут.
 - А как у тебя с искушениями, отец Григорий?
 - Бывают, конечно, как без них?
 - Расскажи поподробнее о том, как постригали в монахи. Прежде бывал в монастырях, посещал святые места?
 - У нас в Армении, в Эчмиадзине есть много и православных святынь. Потом Гехард, Гарни – это ещё языческие, но всё же святыни. Много заброшенных монастырей… Хорвираб у подножия Арарата – монастырь, построенный на месте ямы, где наш армянский святой Григорий просидел 14 лет – его бросили туда… Меня при постриге назвали в честь Григория-просветителя. Начальник скита Всех Святых отец Василиск…
 - Огромный иеромонах, который в кожаных байкерских одёжах на мотоцикле рассекал по острову, мне рассказывали?
 - Я тоже ездил на мотоцикле, ну и что? Отец Василиск весёлый был человек, с юмором, сейчас в Абхазии служит и крестит. Он меня рекомендовал в монахи.
 - Нужны рекомендации?
 - На духовном соборе всё решается. Иеромонахи собираются, обсуждают, кого рукополагать, кого в послушники, кого в монахи… Потом решение отправляется на благословение Патриарху, потому что подчиняемся мы непосредственно ему.
 - А отказаться мог?
 - Мог, конечно. Но для чего тогда я пришёл? Некоторые отказываются. Но я не очень понимаю: жить в монастыре и не хотеть быть монахом? Может быть, они что-то такое знают лучше, чем я…
 - Не страшно было в ту ночь, перед постригом? Сомнения не терзали? Ведь это на всю жизнь…
 - Я был уже подготовлен – и в Псково-Печерском, и в Ереване, и здесь… Если бы насильно меня постригли… А так я сам пришёл… И пять лет назад владыка дал мне такое вот послушание: сады. То, что решает игумен, не обсуждается. До меня агрономом был отец Алексей, закончивший Мичуринский институт, но ушёл, потом был другой послушник, окончивший Тимирязевскую академию, но тоже ушёл… Одним словом, это послушание было вакантным. И когда решили меня рукополагать в дьяконы, владыка, тогда он был ещё архимандритом, подошёл и сказал, что так как я люблю жить в скиту, а там дьякон не нужен, то я должен решить: или здесь, на центральной усадьбе быть дьяконом, или уж остаться в скиту на неопределённое время, подумай, мол… Ладно, сказал, подумаю. Хотя ответ уже был готов: делайте что хотите. И вот он решил: «Будешь агрономом».
 - А почему – делайте, что хотите?
 - Потому что в мелочах я могу грешить, а в серьёзном, очень серьёзном – быть мне священником ли, дьяконом и прочее – никогда ничего не отвечаю сам. Дабы не было моей воли. Потому как если по моей воле, то будет тяжело. Всё должно быть и осуществляться по воле Бога. Волю которого, в свою очередь, выражает отец игумен.
 - А что-нибудь в жизни ты совершал по своей воле?
 - Много чего, - рассмеялся о. Григорий. – До монастыря всегда жил по своей воле.
 - Был ли в жизни поступок, за который до сих пор стыдно?
 - Все мои грехи, количество коих переходит все границы, и в прошлом, и в настоящем – вызывают чувство стыда. Хоть и раскаялся давно.
 - А чем гордиться можешь? Я не о гордыне говорю – о гордости. Радует ли, что в определённый момент поступил именно так, а не иначе?
 - Вот радуюсь каждый Божий день, что монах. Но тут гордиться нечем, Господь сказал, что без моей помощи вы ничего сделать не сможете. Всё – только с Божьей помощью, так что гордиться нечем, - повторил о. Григорий. – Даже когда враг внушает мне такое чувство – гордости, я сразу вспоминаю о своих грехах…
 - Какие ж такие грехи-то? Как родители отнеслись к твоему уходу в монахи?
 - Переживали. Но «нет» не сказали. Они не очень понимали тогда этого, потому что не были даже крещёными.
 - А брат женат?
 - Нет.
 - А сестра?
 - Тоже не замужем. Но все православные. Даже дальние родственники.
 - Твоя заслуга?
 - Божий промысел.
 - Наш отец Григорий здесь много армян крестил, - сказала Асмик.
   О. Григорий пояснил, что редко, но заезжают сюда армяне-трудники, и в Сортавале живут армяне, и хотя в монастыре нечасто крестят, он всё-таки крестил несколько семей, несколько десятков своих соплеменников, обратил в православную веру.
   Черноглазая трудница Карина разлила нам по мискам дымящийся суп.
 - Спас этот суп называется, - сказал о. Григорий. – Пост по-армянски – пас, а спас – для разговления. Готовят из мацона и перловки, соль добавляется, можно есть и горячий, и холодный. Я все тут научил делать.
 - Ты армянин, в Армении множество традиционных блюд из мяса – хаш, толма, кюфта, шашлыки… Не тосковал? Ведь монахи мяса не едят вовсе?
 - Нет. В монастыре монах вообще-то не задумывается – ест, что дают.
 - А что главное для монаха? В чём смысл его жизни?
 - Я не хотел бы говорить о том, что сам не могу сделать, чего ещё не достиг. Например, о жертвенной любви к человеку… Я, конечно, стараюсь всем угождать. Но не всегда получается. О послушании – непослушный всё-таки бываю… Нет, не хочу говорить громких слов. Я ведь действительно грешен. Все заповеди нарушал.
 - И даже убийство было?
 - Апостолы говорят, что если ты гневался на другого человека, то ты уже человекоубийца.
   Подошла пышнотелая Асмик, сказала о. Григорию что-то по-армянски.
 - Вы мяса хотите?
 - А можно?
 - Трудники, паломники едят, конечно. Не монахи.
 - Нет, не стану искушать. Спасибо.
   Наклонившись над столом, убирая тарелки, Асмик улыбнулась исподлобья так, что не в своей тарелке почувствовал себя я.
 - Очень вкусно! Ну да, в Писании сказано, что даже если просто на женщину взглянул, - продолжил я, - то уже, значит, прелюбодействовал…
 - Конечно, - ответил невозмутимо о. Григорий. – Так оно и есть на самом деле.
 - Кстати, как монаху, особенно с горячей кавказской кровью совладать со своей плотью, с её потребностями, в отношении женщины, в частности?
 - С Божьей помощью, без неё абсолютно невозможно! Когда бывают такие ситуации, начинаешь усиленно молиться, просить о помощи… А кавказская, не кавказская кровь – какая разница? Мы все под Богом, от Бога… Плоть у всех одинаковая. Молишься – и Господь помыслы успокаивает, замещает другими ценностями. Молитва – универсальный метод борьбы с искушениями.
 - Вот и отец Порфений сказал: поклоны, огромное количество поклонов…
 - На улице, конечно, не станешь, а в келье – да, - сказал о. Григорий, в то время как длинноногая трудница Карина разливала нам по чашечкам кофе по-турецки. – Мы и ночью встаём, часами молимся. И одновременно учимся сосредотачиваться – как в армии учат бегать марш-броски, стрелять по мишеням, - монах учится сосредотачиваться во время келейных своих молитвословий. Тяжело в учении, легко в бою, говорил Суворов. И когда на деле случается…
 - Идёт, скажем, по монастырю туристка, прелестей которой не скрывают розовые платки, надетые на неё при входе, в Святых вратах, а туристок здесь множество, один за другим теплоходы причаливают… И молоденькие трудницы, опять же – туда, сюда…
 - И вот монах применяет против врага оружие, которым учился в келье владеть долгими зимними ночами… Это не монастырский устав. Келейные правила устанавливаются с подачи духовника – днём ли молиться, ночью. Я в скиту Всех Святых вставал за два часа до службы, ходил, всех будил и молились в кельях, а потом уже вместе в храме… Ночью ты один на один с Богом. Может, потому и Достоевский ночами писал свои книги.
 - За что Его распяли?
 - Моё мнение? – не удивился вопросу, который у многих вызывает недоумение и даже раздражение, о. Григорий. – Ещё до Рождества Христа это уже подразумевалось пророками – что через одного человека грех пришёл и через одного человека будет прощение грехов, воскресение из мёртвых… Когда человек впервые согрешил, то это значило, что враг одержал над ним победу… Каждый человек грешит, не может не грешить – и как иначе можно было победить смерть? Иисус не имел права умереть, он не грешил, вот человек грешил и уже не мог жить вечно, он был обречён, а Господь не грешил, не должен был умирать, но умер – и тем самым показал, что Царство Смерти не совершенно, фальшиво и победимо! Господь ведь вошёл во Врата Ада, разрушил, всех воскресил – и после этого смерть стала уже не в законе, вне закона! Господь нарушил закон смерти своею смертью… Но я русски плёхо гаварю, - смущенный своей неожиданной патетикой рассмеялся о. Григорий. – Я так думаю! - воскликнул голосом незабвенного Фрунзика Мкртчяна из «Мимино».
   Я сказал, что служил в армии в Армении и потом многажды бывал, был знаком со многими известными, в том числе великим тяжелоатлетом Юриком Варданяном, с чемпионом по прыжкам в длину Робертом Эмияном, с которым мы как-то в Лужниках на футболе встретили артиста Армена Джигарханяна.

Последнее обновление ( 11.12.2009 )
 
< Пред.
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков