| Валаам |
|
|
|
| 04.11.2009 | ||||||||||||||||||
Страница 3 из 16 Таких не встретишь на городской улице, а здесь в монастыре, казалось, все были такими. Не знаю уж, в чём дело. Словно и не было воинствующего атеизма, и не рушили, не жгли, не резали и не зарывали священников заживо в землю наши отцы и деды. Словно дым, всё рассеялось и оказалось призраком, сродни телевизору. Прогадали учёные-селекционеры, строители нового человека, и природа души вернулась в новых поколениях на духовные корни, без которых чахнет ствол жизни и погибает дух… Говорили мы о многом: об экуменизме, против которого резко выступили валаамские монахи, о приметах конца света, о проблеме с жителями посёлка, много пьющими и ворующими, что особенно стало заметно на монастырском фоне… Утро выдалось ясным, предвещая хороший день. Ночью подморозило и заковало льдом подтаявший вчерашний снег. Пахло пихтой и ещё чем-то знакомо-весенним, будто даже мокрой зелёной травкой. От топящихся печей тянуло дровяным духом, и всё это вместе создавало настроение здоровое и радостное. В монастырях завтраков не бывает, вот нам и предложили до обеда осмотреть некоторые монастырские достопримечательности. Неспешно, продуваемые колючим ветром с Ладоги, перешли деревянными мостками через проливчики и оказались на небольшом острове, что лежит у входа в Монастырскую бухту. На горке там ослепительно белый, с маленькой золотой луковкой храм святителя Николая, покровителя и заступника всех путешествующих по водам. Он первым встречал приходившие из Сортавалы корабли. Александр Дюма, именно этим путём прибывший на остров, о творении талантливейшего, по его мнению, архитектора России Горностаева отозвался так: «Это был первый увиденный мной в России памятник, который меня полностью удовлетворил». Знаменитому иностранцу угодили, а свои реставраторы дальше спутанных лесов не продвинулись. Совсем недавно ещё директор музея-заповедника Высоцкий, его сотрудники и реставраторы, десятилетиями приезжавшие сюда не столько реставрировать, сколько на шашлыки, по грибы, ягоды и даже поохотиться (хотя субсидии «осваивались» огромные), протестовали против самой идеи передачи обители монахам, мотивируя тем, что монастырь не сможет обеспечить сохранение архитектурных сокровищ. Ведь наши были люди, российские, многие и крещёные! Теперь баталии позади и ищется компромисс с интеллигенцией, претендующей на часть церковного наследства для заработка и исследований. Немного в этом логики, но где её сегодня у нас вдосталь?.. В здании Никольского скита, в маленькой домовой церкви, насельники показывали нам открывшиеся под толстым слоем краски на стене живописные лики святых, невероятно хорошо сохранившиеся. Монахи называли это чудом. И рассказывали ещё, что когда разбирался в соборном алтаре магазин, обретено было множество больших икон, из которых были сколочены магазинные перегородки, полки и прилавок. У большого каменного скитского креста иеромонах рассказал нам поучительную историю. «Вот умирает некая пожилая женщина и просит принести ей любимое платье. Платье было принесено, и она, взявши в руки краешек действительно красивого платья, отдала душу на Суд Божий. Рука же покойно продолжала сжимать ткань так сильно, что и взрослый мужчина не смог бы её разжать. А вот у нас недавно отошёл к Богу старец-монах, а рука его правая ещё долго складывала пальцы для крестного знамения. Развернут пальцы, чтобы свечу в них вставить, а они вновь складываются. Вот ведь, выходит, ничего на Суд не принесёшь, кроме жизни праведной и молитвы»… По благословению игумена (в монастыре нет слова «разрешил», только – «благословил», притом на всякое, даже пустячное, с нашей, светской точки зрения, нерегламентированное действие надо брать благословение у игумена монастыря) мы стали свидетелями незабываемого крещения в ледяной проруби, совершённого иеромонахом Петром у церкви Смоленской Богоматери, что на берегу Московского залива. Крещаемый Андрей прилетел с нами из Петербурга и был, собственно, вертолётным механиком. Прорубь вырубили во льду залива недалеко от монастырской баньки, где пока прогревался Андрей. Отец Пётр неспешно переоблачился в священнические одежды, и лишь чёрный клобук с мантией указывали на то, что он не просто священник, а иеромонах. Он начал сам долгий молебен над прорубью для освящения воды. Среди белого льда стоял священник, пел, читал что-то из книги, крестил пространство на четыре стороны, и было солнечно и невероятно светло от бликующего в лучах снега. Вертолётчики подошли и стали полукругом, когда отец Пётр уже трижды освятил крестом воду. Начался обряд крещения, и все вместе стали молиться со священником о рабе Божьем Андрее. Андрей сбросил одежды и опустился в прорубь, в свинцовую, тяжёлую воду, и глаза его округлились. Отец Пётр, положив ему руку на голову и, трижды погружая, трижды произнёс: «Крещается раб Божий Андрей. Во Имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». И здесь «аминь» значило – да будет так! Потом, уже обёрнутый полотенцем, в новой белой крещальной рубахе до пят, он проследовал за священником в маленькую часовенку, что была неподалёку, на высоком берегу, для благодарственного молебна за крещение. Лицо его с капельками воды, стекающими с мокрых волос, сияло, как у новорождённого. А что же невероятного-то произошло? Смыла вода первородный грех и родился человек заново, для жизни вечной. Дан ему был шанс для спасения души. Вот и всё. А что захотел он покреститься именно на Валааме – так кто бы не захотел?.. Постный обед, состоящий из грибного супа, гречневой каши без масла и стакана компота из сухофруктов, был вкусен чрезвычайно!…Отвлекла меня от воспоминаний драка. Два мужика молча, тупо, страшно мутузили друг друга, поочерёдно нанося прямые удары в переносицы, в челюсти, в тот или иной глаз. - Мужики, вы что? – поинтересовался я. - Пошёл на х.й! – ответила за них лежащая под телегой пьяная дама с фингалом, за право обладания которой, возможно, и учинена была дуэль. Пожав плечами, я проследовал далее. И вскоре вышел на деревянные мостки, с которых виден был Никольский скит. «Скит открыт с 09:00 до 18:00, - гласила надпись на запертых на цифровой замок воротах. – На территории скита не разрешается гулять и купаться». В этом ските в недавние времена была особо охраняемая зона за тремя проходными. Здесь содержались инвалиды-психохроники, здесь их и закапывали. За воротами появился мрачный монах и, вняв моим просьбам, не произнеся ни слова, отворил ворота, пропустил во внутрь. Никольская церковь, приглянувшаяся автору «Трёх мушкетёров», построена на вершине небольшого холма. В скиту жило 12 монахов, которые, кроме рыбы, ловили и контрабандистов, пытавшихся провести табак и спиртные напитки, ввоз которых на архипелаг был запрещён. Напоминает об этом небольшое деревянное здание таможни (с которой, согласно преданиям, «договориться» было практически невозможно - было им действительно «обидно за державу») и гранитный поклонный крест. Когда вышел из скита, внимание моё привлекла шикарная чёрно-белая яхта, стоящая на якоре рядом с берегом. Теряясь в догадках, что за миллионер приплыл на ней в скит, сфотографировав живописные валуны, омываемые прозрачными синими волнами, я отправился в обратный путь. - Путин нашему владыке подарил яхту, - разъяснил мне на причале Валера. – И катер суперскоростной. И ещё много чего. Он бабла сюда закачивает немерено. Любит здесь бывать. В его честь Владимирский скит делают – сам не видал, врать не буду. Но говорят, как в раю. - А зачем нашему президенту-премьеру скит? – удивился я. – Он что, в монахи собирается? - В монахи не в монахи, а мало ли, - уклончиво отвечал мне Валера. 3. Ото сна пробуждают насельников монастыря специальной колотушкой в половине пятого. И особую благодать ощущаешь именно в этот ранний, ещё предрассветный час первозданной тишины и свежести. На третий день, после заутрени, на монастырском дворе мне удалось-таки пробиться к владыке сквозь плотное окружение. Неумело сложив ладони ковшиком, как научили, правую на левую, поцеловав пухлую белую руку, осенившую меня крестом и снисходительно опущенную на мой «ковшик», я напомнил об архиепископе Мануиле, замолвившем обо мне, рабе Божьем, слово, и предъявил благословение Святейшего Патриарха Всея Руси в письменном виде. Игумен, высокий, статный, с внутренним достоинством, кивнул. После чего я испросил благословения исполнять журналистское послушание в обители и на всём архипелаге, а также по возможности уделить мне время для интервью. - Вот отец Панкратий, мой помощник, - сказал игумен поставленным глубоким баритоном, указывая на одного из монахов, - весьма интересный, кстати, человек. Он вам посодействует. - Говори: аминь! – подсказал кто-то в толпе. Я сказал. И с той минуты дела мои на Валааме пошли веселей. Отец Порфений, невысокий изящный иеромонах, с утра слегка выпивший или под запахом после вчерашнего, лет сорока с небольшим, оказался москвичом, бывшим актёром, снимавшимся в телевизионных сериалах, преподавателем известного театрального вуза. Поглядывая на свои золотые часы «Audemars Piguet», которые носил на правой руке, как Путин, выслушав мои пожелания и высказав сомнение в том, что насельники скитов выстроятся в очередь раскрывать мне души, договорился по мобильному телефону о посещении в тот же день скита преподобного Александра Свирского. - Но для начала надо бы откушать, как на это смотришь? – по-свойски перешёл на «ты» о. Порфений, в миру Алексей. - А можно? – усомнился я. – В монастырях, я слышал, вроде как не завтракают… - Не Духом же Святым одним сыт будешь! – заразительно рассмеялся о.Порфений. У матушек в небольшой уютной трапезной, прилегающей к келье отца Мефодия, легендарного македонца, прибывшего на Валаам со Святой Горы Афон в одно время с игуменом Панкратием в начале 90-х годов прошлого столетия и принимавшего непосредственное участие в возрождении монастыря, мы, помолившись, плотно и вкусно откушали. Входили монахи, говорили «ангелы за трапезой», что в монастырях означает «приятного аппетита». К нам присоединился отец Борис, изумивший своим сходством с Иваном Северьяновичем, «очарованным странником» Лескова – тот же огромный рост, смуглое открытое лицо и густые волнистые волосы свинцового цвета: так странно отливала его проседь. «Этому новому нашему спутнику по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А.К. Толстого. Казалось, что ему бы не в ряске ходить, а сидеть бы ему на «чубаром» да ездить в лаптищах по лесу и лениво нюхать, как «смолой и земляникой пахнет тёмный бор». Назвался отец Борис протоиреем Михаило-Архангельского собора Пятигорска. Он совершал паломничество на Соловки и Валаам с женой и отроком-сыном.  Отец Борис |
||||||||||||||||||
| Последнее обновление ( 11.12.2009 ) | ||||||||||||||||||
| < Пред. |
|---|