|
Страница 16 из 16
Снова – в который раз – зазвонил мобильный телефон. Владыка, епископ Троицкий Панкратий вышел в соседнюю комнату обсуждать запланированный приезд премьер-министра В.В. Путина на празднование Преображения, а я остался сидеть в задумчивости. Понимая, что не сумел толком сформулировать главные вопросы. И ответов главных не получил.
10.
Отец Порфений, в отрочестве, до принятия пострига, окончивший – «как все интеллигентные люди и как многие нынешние валаамские иеромонахи» - музыкальную школу (а есть здесь и с высшим, консерваторским образованием), пел. Мы сидели на прощанье у матушек в трапезной македонца о. Мефодия, сидели очень хорошо, душевно, и о. Порфений, к которому я успел за дни наших «скитаний» по скитам и бесед проникнуться дружескими чувствами, пел один из «фирменных» (как бальзам «Аптекарский») валаамских романсов, сочинённых здешними монахами:
Занимается день, монастырь над рекой,
Заходи, путь открыт, вход отверст.
А на сердце такой почивает покой,
Что я вижу за тысячи верст, Как лампады горят и горят в алтаре,
Телом здесь, а душой в небесех,
Служит старец-монах в белом монастыре
И Спасителя молит о всех…
…Мне многое порассказала братия об о. Порфении, бывшем актёре, снимавшемся в телесериалах. Приняв постриг, монахом, он многажды бывал в командировках в «горячих» точках России, одиннадцать раз – в Чечне во время боевых действий. Неоднократно служил литургии прямо на передовой, бывало – и под огнём гранатомётов и установок «Град».
Входили монахи, приветствуя нас: «Ангелы за трапезой!» - «Спаси, Господи!» Рассаживались с благословением. О. Порфений пел – и песню подхватывали, исподволь, постепенно распуская на многоголосье:
Над изрытой землёй бьют двенадцать часов,
Хаты смотрят глазами сирот,
Средь бескрайних степей и дремучих лесов
Похоронен великий народ…
И вспомнилось мне великое провидение: «Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках, и обломках люди спасаются. Не все погибнут… А потом будет явлено великое чудо Божие. И все щепки и обломки соберутся и соединятся, и снова явится великий корабль во всей своей красе! И пойдёт он путём Богом предназначенным!»
Отец Порфений с хором пел, чисто и дивно. Матушки слёз не скрывали. Да и я - глядя на чудотворную, целебную, уникальную икону Богоматери Валаамской, стоящей на облаке.
Звон к вечерне зовёт. Я Пречистой хочу
Помолиться за други своя,
Помолиться за тех, кто затеплил свечу
Пред державной иконой Ея.
И от песни этой, простых, незатейливых, но единственно нужных здесь и сейчас, как в молитве, слов, от становящегося чуть ли не органным многоголосья, душа высвобождалась из-под спуда привычного, суетного и устремлялась ввысь, в чистые, как мечта, небеса, где радость, покой и любовь.
А лампады горят, всё горят в алтаре,
Телом здесь, а душой в небесех,
Служит старец-монах в белом монастыре
И Спасителя молит о всех. И лампады горят, всё горят в алтаре,
С тех времён и до сих самых пор
Служит русский монах в белом монастыре,
И по-русски поёт братский хор.
2008
|
