| Черногорцы? Что такое? |
|
|
|
| 04.11.2009 | |||||||||||||
Страница 7 из 11 - Ты путаешь, красивый поп был из Герцоговины! – возразил дядя Саша. - Очень влиятельная партийная дама бывала с юга, из Сочи, лично знакомая с Брежневым, он её награждал. Ей на каждую ночь, в Будве ли, в Дубровнике, на Свети-Стефане, в одном из натуристских центров, она нудизмом увлекалась, нужно было новенького, молоденького, и чтобы опять-таки на Гойко был похож. Тогда настоящий культ Гойко Митича был, девчонки у подъезда его дома часами дежурили, парни подражали, чуть не поклонялись, молитвы заменяли им многочасовые занятия культуризмом. Ваша дама требовала, конечно, самого Гойко к себе в койку, за любые деньги, она уже тогда долларами расплачивалась. Но он в ГДР на съёмках пропадал. А может, наши спецслужбы противились. Короче говоря, не вышло. А при Андропове её, кажется, посадили… Но бывало и серьёзно. Даже обвенчали здесь тайно одну даму, инструктора райкома КПСС. Она сейчас банкирша. Недавно с сыном приезжала, уже взрослым, вылитый черногорец. В Острожский монастырь. Отмаливать его от наркотиков. 7. «Христос воскресе!» было написано на бомбардировщиках В Цетинье я въехал рано утром, когда древняя столица Зеты – Черногории ещё спала. Хотелось выпить кофе по-турецки (которое, кстати, в Черногории не хуже, а лучше, чем в самой Турции), но всё было закрыто. Осматривая и поныне не без имперского отсвета фасады зданий бывших посольств Франции, Великобритании, Австро-Венгрии, России, я думал о том, как проходит мирская слава. О том, что здесь, во дворце напротив посольств могли бы мирно коротать свои дни дочери черногорского князя Николы (судьба их волновала меня на протяжении всей поездки)… Здесь, в этом тихом сонном городке? Они – Анастасия, Милица, любовницы Распутина, жёны Великих русских князей, близкие подруги самой российской императрицы, вместе с которой медитировали, предавались спиритизму? Нет, конечно. Не могли. Детерминировано всё в истории. И предначертано. Зайдя в церковь Рождества Пресвятой Богородицы, где покоятся останки короля Николы и его супруги Милены (родителей «чёрных принцесс»), перенесённые сюда из русской церкви в Сан-Ремо, по благовесту, поразительно здесь благозвучному, я поспел в монастырский храм к началу службы и смог занять место у святынь. Воскресная проповедь, а затем и интервью митрополита Черногорского и Приморского Амфилохия, седобородого, с колючими глазами, были яростными. - Владыка, - спросил я, - а действительно, могло бы всё в XX веке сложиться иначе, если бы император России Николай II послушался совета Григория Распутина и в 1914 году не вмешался в Балканский конфликт, чтобы спасти сербов и черногорцев? - Да, русский православный народ никогда не предавал своих братьев. Ваш царь вступил в войну с Австро-Венгрией ради защиты Сербии и Черногории. Многие говорят, что это принесло трагедию, которая случилась впоследствии в России, во время Октябрьской революции. Останься царь и русское царство вне этого сражения европейского, история пошла бы по иному руслу. Но иначе Россия поступить не могла. Так исторически сложилось: мы братья. По-братски черногорцы участвовали на стороне России в Русско-японской войне в 1904-м году. - В Японии?! - В Маньчжурии. Там действовали партизанские отряды, образованные из охотников-черногорцев и конной команды осетин, командовал полковник Попович-Липовац, черногорец, прославившийся в борьбе против османского ига. И по-братски переживала, чем могла помогала нам Россия, когда нас бомбили американцы. Знаете, что было написано на бомбардировщиках? «Христос воскресе!» А на бомбах – «Пасхальный подарок». Тогда приезжал Святейший патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. Никогда не забуду, как забрался он в белом клобуке вовнутрь подбитого огромного американского танка! И беседовал с воинами в зоне, которую бомбили и обстреливали из пулемётов. - Ну, граждан-то бывшей Югославии этим трудно удивить. Помню, четвёртого октября 93-го во время расстрела Ельциным нашего Дома правительства мы лежали за гаражами и вдруг на автобусной остановке появляются как ни в чём не бывало двое мужчин, стоят под пулями, ожидают рейсового автобуса и очень расстраиваются, когда омоновцы из-за подбитой фуры им всё-таки втолковывают матом, что никаких автобусов не будет, чтобы немедленно ложились – не спешно удаляются они под канонаду в дым, мирно беседуя. Так вот один из них, как я потом узнал, был священником из бывшей Югославии. - Черногорскому духовенству часто приходилось браться за оружие. Священник из Подгорицы Пётр Хайдукович в 1806 году во время войны с французами захватил вражеский корабль, хотя в мирное время никогда не носил оружия. Игумены монастырей становились предводителями партизанских отрядов. Игумен Моисей Зечевич по ночам выходил на охоту на турок. Протоиерей Стево Карицин по праздникам ходил вот здесь, по улицам Цетине в рясе, украшенной боевыми орденами. Он не раз бросался в бой в первых рядах, в одной руке держа знамя, в другой – кинжал. Священник Илия Пламенац был даже военным министром Черногории. Наверное, вы сами обратили внимание на то, что многие списки героев сражений начинаются со слова «поп». - Но не противоречит ли это самому духу христианства, православия? - Ни в коей мере! Во-первых, у нас православие особого рода, испокон века вынужденное стоять за себя, защищать свои святыни. Да и ваше русское монашество имеет славные традиции. Например, я знаю, что много дней и ночей соловецкие монахи мужественно защищали обитель от английской эскадры. Так же и наши, в частности, монахи Цетиньского монастыря, в стенах коего мы с вами в настоящее время находимся. У него богатая история. - Было бы замечательно услышать её из уст настоятеля! - Основал монастырь господарь Иван Черноевич – Иван-бег, правивший Зетой во второй половине XV века, перенёс сюда резиденцию Зетской епархии. Вскоре страну захватили турки - и на много веков при прямом турецком правлении черногорские владыки становятся не только духовными, но и светскими вождями народа, неустанно радея за его освобождение… Беседу нашу прерывали телефонные звонки, владыка отвлекался, свободно говоря по-гречески, по-итальянски, но потом продолжал рассказ по-русски. Ключевым моментом в истории Черногории стало избрание митрополитом и господарем 27-летнего цетиньского монаха Даниила (Петровича) из села Негуши. Он стал первым из династии Петровичей-Негошей, которая правила страной до 1918-го года. Митрополичий, а затем княжеский престол стал наследственным, переходя, что примечательно, от дяди к племяннику (ибо считалось, что на детях природа отдыхает). В 1701-м году митрополит Даниил возродил Цетиньский монастырь на новом месте, на склоне горы Орлиный Крест, использовав кмни некогда разрушенного венецианцами и турками. В алтарную стену нового храма был вмонтирован рельеф двуглавого орла – герб Ивана Черноевича, который и ныне является гербом Черногории. В рождественскую ночь с 24 на 25 декабря 1702-го года по благословению владыки Даниила православные черногорцы напали на «потурченцев» - черногорцев, предавших веру отцов и принявших ислам: многие были заколоты, остальные изгнаны из страны. «Мир, вставай за Крест! – писал Пётр II Петрович-Негош в поэме «Горный венец», ставшей позже национальным достоянием. - …все, кто носит светлое оружье, все, кто слышит собственное сердце! Мы поганцев имени Христова окрестим водою или кровью! В Божьем стаде истребим заразу!..» Владыка Даниил переориентировал Черногорию с католической Венеции на православную Россию. В Цетинье прибывают послы из России Милорадович и Лукашевич с посланием от русского царя Петра I, призывавшего к совместной борьбе против Турции. В 1712-м году, когда турки потребовали денег, а черногорцы сказали «Пошлём им камни вместо дани», против сорокатысячного населения выступило более ста тысяч турок под началом боснийского визиря Ахмета-паши Шапчайлии. Владыка, на белом коне командовавший сражением, был ранен. Черногорцы одержали победу, захватив восемьдесят шесть турецких знамён. Но другим отрядам турецкого войска тем временем удалось пробиться в Цетинье, всех вырезать и разрушить монастырь. В 1714-м году новый боснийский визирь Нуман-паша Чуприлич, по происхождению серб, со ста двадцатью тысячами турок прошёл через всю Черногорию, убивая мужчин, насилуя и угоняя в рабство детей и женщин, всё сжигая. И всё-таки и на этот раз черногрцы выстояли. Владыка Даниил обратился за помощью к России, и на деньги, выданные русским царём Петром I, разрушенные турками монастыри и церкви были восстановлены. В 1785 году, в то время, когда митрополит Пётр I отправился в Россию, при нападении паши Махмуда Бушатли монастырь вновь был полностью разрушен, монахи обезглавлены, разорено и сожжено всё Приморье. Но несколько лет спустя черногорцы обезглавили самого Махмуда – его череп по сей день хранится в ларце в Цетиньском монастыре в качестве напоминания будущим захватчикам. А митрополит Пётр, которого радением ревнивого князя Потёмкина отказалась принять Екатерина II (позже передумала, послала за ним, но гордый черногорец решил больше никогда не приезжать в Россию, хотя передал через посланных: «Прошу Её Величество знать, что я всегда буду предан русскому царскому престолу»), спас от голодной смерти укрывшихся в горах привезённым из России картофелем, которого раньше здесь не знали. Он боролся, где уговорами, где угрозой проклятья, с обычаем кровной мести, который был укоренён в Черногории не менее, чем на Сицилии, Сардинии или Корсике: гибли многие поколения семей. После победы над турками при Мартиничах страна добилась независимости. В 1805-м году Которский залив и прибрежные города оккупировала Франция. Черногорцы обратились за помощью к русскому адмиралу Сенявину, эскадра которого стояла близ острова Корфу, и русские корабли совместно с войсками митрополита Петра I, действовавшими с суши, с гор, выбили французов. Вскоре русские отряды под командованием генерала Попандопуло разбили наполеоновского маршала Мармона. После этого Пётр I обратился к русскому царюс просьбой принять Черногорию под покровительство России, но его мечте не суждено было сбыться. В 1808-м году французы предприняли карательную экспедицию в горы и были разбиты черногорцами, о чём Пушкин и написал стихотворение «Бонапарт и черногорцы». В 1814-м Пётр I вновь обратился к русскому царю с просьбой о покровительстве, но всё же, по решению Венского конгресса, Черногория лишилась такой кровью завоёванного выхода к морю. И оказалась, фактически, в блокаде. Наступил страшный голод, длившийся несколько лет. И вновь спасла Россия. Перед смертью Пётр I продиктовал завещание своему народу: «Да будет проклят тот, кто замыслит отвратить вас от верности благочестивой и христолюбивой России, и дай Бог, чтобы у всякого, кто из вас, черногорцев, хоть мысленно пойдёт против единоплеменной и единоверной нам России, у живого отпало мясо от костей, и чтобы не было ему добра ни в этой жизни, ни в будущей!» Пётр I Цетиньский был причислен к лику святых. В честь чудотворца стали воздвигаться храмы. Народ говорит о нем: «Святой апостол Петр в Риме трижды отрекся от Христа, а наш святой Петр, что в Цетинье, - ни единожды». И часто взывают: «Помоги, святой Петр!», - потому что он - плоть от плоти, заступник их надёжный пред Богом и похвала всей Церкви Божией. Всю свою жизнь, независимо от мирских обязанностей, святитель Пётр оставался великим постником и молитвенником. Он до самой смерти неизменно жил в мрачной келье рядом с монастырским храмом, был углублен в Богомыслие и молитву, занят попечением о своей пастве. Исцелял болящих, творил чудеса. Однажды арнауты (албанцы), собравшись в большом количестве, напали на черногорское село Салковину, где оставалось совсем мало защитников. В решающий момент сражения, когда арнауты кинулись на черногорцев всеми силами, впереди черногорцев появился всадник на белом коне. Один из албанцев подскочил к нему и дважды выстрелил почти в упор, но всадник остался невредим, а из него ударило зеленое пламя, от которого арнаут побежал с криком: "Перед ними сам святой Пётр, спасайся, кто может!" Когда меняли одежды на святом, то увидели, что башмаки его полны песку: он действительно выходил из гробницы. |
|||||||||||||
| Последнее обновление ( 19.11.2009 ) | |||||||||||||
| След. > |
|---|