Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
Черногорцы? Что такое? Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
04.11.2009
Оглавление
Черногорцы? Что такое?
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11

   Как-то ночью в Москве, зевая, я щёлкал пультом, и внимание моё задержал фильм, демонстрировавшийся по одному из кабельных каналов. Точнее – актриса с вовсе не актёрской внешностью, с неправильными чертами, вся непосредственная, угловатая, будто из жизни, её громадные, в пол-лица оливковые глаза и чёрные с зеленовато-фиолетовым отливом, как вороново крыло или металлическая стружка на солнце, волосы. Поначалу я решил, что это просто красивый фильм для взрослых: морские пейзажи с песчаными пляжами, красивые женщины и мужчины, почти все сплошь обнажённые, улыбаются, купаются, целуются, едят фрукты, пьют вино… Но исподволь почувствовался некий подтекст. Картина была снята в стилистике, близкой Эмилю Кустурице, бывшему югославу, особенно колоритная сцена деревенской свадьбы. Не исключено, что это и есть одна из его ранних, до мировой славы, работ. А разворачивается сюжет на нудистском курорте, похожем на Аду Бояну. Приезжают мужчина и женщина, художники, он, кажется, итальянец, она немка. Поселяются в бунгало, работают над этюдами, загорают голыми, занимаются любовью… А убираться в бунгало приходит молодая женщина из местных. И любовная пара, сперва она, с обвисшими, как уши спаниеля, грудями, анемичная, редковолосая, студенистая североевропейка в поисках оживляжа, потом и он, немолодой, порочный, повидавший виды, пресыщенный, «кладут глаз» на это создание с длинной смуглой шеей, с тугой высокой грудью, волнительно колышущейся под фартучком в процессе уборки, с большими руками и по-крестьянски наивным выражением глазасто-большеротого лица. Не стесняясь, они расхаживают голыми, открыто, бурно, пока она протирает пыль и моет полы, предаются сексу, в том числе в весьма затейливых, явно не деревенских, не балканских позах… Она, воспитанная в патриархально-православной семье, недавно выданная замуж, пряча глаза, то белея, то пунцовея, не знает, куда деваться. А отдыхающие всё больше распаляются. Немка, как бы играя по-кошачьи, в шутку, увлекает её за собой под душ и предлагает заняться любовью втроём – она в ужасе бежит, но через день возвращается, с работой, видимо, в тех курортных краях туго, а может быть, по другим причинам… Не стану пересказывать картину. Скажу лишь, что она, оливкоглазая гордая статная балканка, на уговоры представителей цивилизованной сытой Европы поддаётся. Сцены l’amour de trios в золотисто-изумрудных волнах сняты со вкусом и чувством меры. Курортники вбирают, впитывают, как губки, высасывают, точно вампиры, исконную, не «гламурную» красоту своей балканской уборщицы, её неподдельную обнажённость, нежность, чувственность… А потом, оставив на тумбочке мелочь, не простившись,  уезжают. И она, чем-то подобная дворняге (которых в Коктебеле в Крыму бросали натешившиеся за лето курортники и которых собирал у себя на вилле поэт и художник Максимилиан Волошин), бродит по пустынному, продуваемому осенним ветром, шуршащему пожухлыми камышами берегу и смотрит на холодные, с мутно-бурой пеной волны… Она во всём признаётся мужу. Его первый позыв – убить. Но, уже приобщившийся к цивилизации, ездящий на старенькой, но иномарке, муж сдерживает себя. И это для неё самое страшное. Она не находит себе места. Даже в храме. Финал, к сожалению, увидеть не удалось, так как с крыши нашего дома украли антенну, что было привычным в 90-х. Впрочем, так ли уж важен финал? Хэппи энда наверняка не последовало. Метафора. Черногорцы, полагающие, что статус экологически чистой небольшой курортной страны с фольклорными праздниками, вином и сыром навсегда обеспечит им радужное безбедное существование, стремятся в НАТО…
   Но я отвлёкся. От святынь. Впрочем, как сказать.
   Из Улцина по «Ядранскому пути» направился я в городок Бар, который в документах X века упоминается под названием Антибариос, так как напротив, на другом берегу моря находится итальянский город Бари. Старому Бару более двух с половиной тысяч лет, на раскопках найдена глиняная посуда аж VIII века до нашей эры! За городской стеной сохранились остатки соборов святых Георгия, Венеранды и Екатерины, епископского дворца, акведука, часовой башни… Лучше всего сохранился хамам – кажется, будто ещё на прошлой неделе здесь парились.
   По древнейшей традиции каждый житель Бара должен посадить не меньше дюжины деревьев, иначе он не встретит настоящую любовь. Считается, что оливковые деревья сажаются не для себя, а для детей, внуков, правнуков – первый плод появляется не раньше чем через поколение. Многие старые деревья в Баре носят имена тех, кто их посадил их. А символом города, изображённым на сувенирных кружках, тарелках, открытках, является самая старая на земле олива, которой более двух тысяч лет, о чём свидетельствует надпись в оливковой роще близ города. К сожалению, имени того, кто посадил дерево ещё до Рождества Христова (!), не сохранилось. Стоя возле оливы в одиночестве, когда никто не видел, я вдруг поймал себя на безумном желании вытащить из кармана перочинный ножик и вырезать на стволе свои инициалы.
   Продолжив движение по «Ядранскому пути», завернув на косу Ратац, дабы постоять на живописных руинах  разрушенного турками бенедиктинского монастыря. Ужинал  в Сутоморе в виду турецкой крепости с примечательным названием «Haj-Nehaj», что в переводе – «бойся не бойся». Jagnjetina – фирменная черногорская ягнятина, поджаренная под засыпанным углями и раскалённым пеплом металлическим колпаком, с молодой картошечкой и шампиньонами под красное вино «Vranac» были выше всяческих похвал.
                                                          5. Матросская тишина
   Ночевал в гостинице «Ривьера» в Петроваце. До завтрака вышел к морю. Ещё не показавшись из-за гор, отгораживающих, точно ширмой, сей утопающий в пурпурных, красных, фиолетовых бугенвиллиях городок, не касаясь похрустывающей под прозрачными по-утреннему волнами влажно-серой гальки на затенённом прохладном пляже, солнце высвечивало, точно театральный прожектор сцену, два скалистых островка невдалеке от берега. На одном из них меж сосен виднелась часовня. Я вошёл в воду и поплыл, полагая, что потребуется не более двадцати минут, чтобы выйти у часовни.
   Но не тут-то было. Вода скрадывает расстояние, особенно почему-то Адриатика в утренней дымке. Я плыл и плыл, берег удалялся, будто затушёвываясь, возвысилось над горами солнце, залив светом акваторию, а островки визуально почти не приближались Потом я узнал, что дистанция, казавшаяся от «Ривьеры» от силы пятисотметровой, на самом деле оказалась более чем полутора километровой. Хотя плыть было, конечно – райское наслаждение: плыть не просто, не куда глаза глядели, а к храму, слизывая соль с губ, вглядываясь в толщу воды, где угадывался абрис затонувшего во время Второй мировой войны, наполовину затянутого песками эсминца «Zenta», плыть и благодарить Бога, что жив, здоров и что даровал такое утро!..
   Проплыли на лодке двое рыбаков, с ночным уловом, видимо, что-то крикнули мне, я в ответ помахал рукой. Доплыв, отдышавшись, выбрался на обсиженный чайками скалистый островок Святой Недели – Святого Воскресения и забрался по валунам, покрытым кое-где гуано, к часовне. Она была закрыта. Но через трещины в дощатой двери можно было разглядеть икону и горящую свечу. Ведь кто-то зажигает, дивился я, воображая, как в благодарность Спасителю строил здесь эту часовню матрос, во время войны чудесным образом спасшийся, когда вражеские снаряды разнесли судно в щепы и все его товарищи пошли ко дну. Может, те рыбаки, попавшиеся мне навстречу, зажигают?..
   Тихо было кругом. Островок будто прислушивался к недрам моря, храня матросскую тишину. Я поплыл обратно, время от времени оглядываясь. Лаконичный и очень поэтичный, укрепляющий веру памятник, не требующий более никаких разъяснений неважно, как звали матроса, кто он был по национальности, за кого воевал…
   Красив, уютен курортный городок Петровац, с долгим променадом по-над морем, кипарисами, пиниями, пальмами, старыми особняками, рыбными ресторанчиками, украшающими пейзаж  курортницами, в основном нашими, русскими, с прельстительным адриатическим загаром и с утра в нарядах haute couture, - но «Ядранский путь» звал дальше.
   Свети-Стефан. Это Кремль, Биг Бен, Эйфелева башня, Колизей Черногории. Это бренд, без фотографии коего не обходятся рекламные проспекты и путеводители. В середине XX века с островка, соединённого с материком насыпной песчаной дамбой, были выселены коренные жители, дома перестроены под отели и пансионаты (дети и внуки тех из выселенцев, кто удержал права собственности, а удержали, естественно, немногие, чувствуют себя за счёт сдачи в аренду самой лакомой на Будванской Ривьере недвижимости обеспеченными до конца дней и время предпочитают проводить в путешествиях по миру).
   Впервые Свети-Стефан упомянут в документах середины XV века: тогда здесь была возведена крепость, за стенами которой жители укрывались от беспрестанных набегов турок и корсаров. Тогда же была построена и церковь святого Стефана, покровителя острова. Рядом с ней находятся церковь Преображения Господня и церковь святого Александра Невского, построенная в конце XIX века в знак благодарности русским воинам-освободителям.
   Но слишком много в святынях и вокруг них отдыхающих в шортах, топиках выше пупа, купальниках… Слава Богу, не распространились ещё на Свети-Стефан нравы Ады-Бояны. Из всех православных центров Черногории Свети-Стефан представляется наиболее католическим. Быть может, потому что островок этот – «излюбленное», как сообщают гиды, место отдыха коронованных особ и мегазвёзд. Здешние пляжи, душевые, ванны, массажные столики, стулья в ресторанах и барах помнят «звёздную» плоть Элизабет Тейлор, Керка Дугласа, Моники Вити, Сильвестра Сталлоне, Клаудии Шиффер, Софи Лорен, заявившей на прощанье репортёрам: «У меня такое ощущение, что я побывала в самой красивой сказке своего детства».
   Далее – Будва. Христианину надо непременно помолиться в церкви святого Иоанна Крестителя – во-первых, потому, что это древнейшая из городских церквей, построена в VIII веке, но фрагменты мозаики свидетельствуют о том, что здесь уже в VI веке стоял храм; и во-вторых, потому, что в церкви хранится почитаемая черногорцами святыня: икона Будванской Богородицы греческого письма XIII века. Следует отдать должное и церкви святой Марии ин Пунта – «на мысу», которая была выстроена монахами-бенедиктинцами в IX веке, в XV перешла к францисканцам, а в XIX наполеоновские солдаты устроили в ней конюшню и навоз потом пришлось выгребать православным много дней и ночей.
   Посидев в кафе на площади Поэтов (так надо называть городские площади, а не давать имена каких-то террористов-революционэров, чтобы потом неизбежно переименовывать), я удалился от моря, пересёк по краю национальный парк Ловчен и в полдень припарковал машину у Главных ворот Котора.
   Старый Котор внесён ЮНЕСКО в Список всемирного наследия. Он тоже напоминают вышеупомянутую художницу, на которой беспрестанно женились. Поочерёдно входя в состав Византийской империи, Венецианской республики, наполеоновской Франции, империи Габсбургов, Советской империи (следов почти не оставившей), город сделался настолько усредненно-средиземноморско-европейским, что стал чем-то походить на евро (ради которых черногорцы вдохновенно поторопились отказаться от своих кровных динаров, хотя в Евросоюз страну принимать пока и не думали).
   Больше всего мне понравилась городская стена, толщина которой местами достигает семнадцати метров, а длина – четыре с половиной километра; мощь её, возведённой венецианцами, никак не вяжется с ажурностью венецианских мостов и менталитетом современного венецианца.
   У башни с часами, где традиционно встречаются влюблённые и потерявшиеся туристы, ко мне подошла женщина с бейджем «R-tours» на груди, осведомилась, не желаю ли я за небольшую плату совершить незабываемую экскурсию с их «прикольным дядей Сашей». Женщина, хоть и не первой молодости, обладала такой внешностью, что я, ещё раз скользнув взглядом по её груди и  заподозрив подвох, уточнил, что именно она подразумевает под понятием «прикольный дядя Саша».

Последнее обновление ( 19.11.2009 )
 
След. >
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков