| Черногорцы? Что такое? |
|
|
|
| 04.11.2009 | |||||||||||||
Страница 4 из 11 Остаётся добавить к истории чёрных принцесс, что за беспримерной близостью последовала размолвка с императрицей. «За явную склонность к сводничеству черногорок попросили держаться от Александры подальше». Великий князь Пётр Николаевич, муж Милицы, заболел туберкулёзом лёгких, бросил службу, подолгу жил в Египте, занимался архитектурой… Великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий армии, супруг Анастасии, не смог больше выносить того, что Стана с какими-то безумцами пляшет на сеансах, призывает мёртвых, участвует в «божественном бешенстве Григория» и обрядах инициации молоденьких девушек… «Уйди, или я тебя убью!» - передал он Распутину, когда понял, что на важнейшие государственные решения влияет «прозорливость» старца более, чем логика, здравый смысл, военная тактика и стратегия. Разгневанный Распутин добился перевода Николая Николаевича на Кавказ. (И это, конечно, был знак того, что империя обречена.) Милица продолжала встречаться с Распутиным, но ревность к сотням молодых девушек, «причащаемых» старцем, возобладала – она даже ездила жаловаться к Александре Фёдоровне, но та приняла её холодно. «Есть личности, - писала Милица, - святость которых раскрыта ещё на земле. И все мы, грешные, имеем радость видеть его среди нас. Когда-то наши потомки будут славить Распутина, как сейчас мы славим Христа!» Распутина, предсказавшего после своей смерти гибель императорской семьи и России, убили. Анастасии помогла избежать участи Николая Второго и семьи та самая икона Спасителя, которая провела ночь на груди покойного Иоанна Кронштадтского – она упала со стены за полчаса до прихода чекистов, и Анастасия, подхватив икону, успела бежать из Петербурга, жила в Египте, Париже… Увидеть родную Черногорию сёстрам больше не довелось. …Брезжил над запотевшим зеркалом озера рассвет. Я сидел, поёживаясь от холодка, смотрел на воду и думал о тех, кто жил здесь тысячу лет назад. Думал о том, что всё-таки не Бог, се человек повинен в потопе, будь то всемирный или районного, Скадарского масштаба. Вспоминал наш Калязин: не все жители древнего города и окрестных деревень согласились переселиться, некоторые, не убоявшись даже автоматчиков, пущенных перед открытием шлюзов (чтобы трупы потом не плавали по водохранилищу?), хоронились в погребах, на чердаках, не желая оставлять «отеческие гробы, родное пепелище» - но сами там и остались навечно. Я думал о Косовом поле, святыне сербской, а значит, и черногорской, поруганной, осквернённой, разрушенной, отнятой у сербов с черногорцами и тоже вроде как затопленной. Говорят, на дне Скадарского озера сохранились дома, церкви с колокольнями, и по праздникам оглашаются берега колокольным звоном. Я всматривался в воду с посверкивающими чешуёй рыбами, уже вышедшими на предрассветный жор, и казалось, вижу монастырь, слышу благовест, колокол, сзывающий к заутрене… Господи, а что было бы с Россией, со всеми нами, если б князь Никола не отправил бедовых дочерей в Санкт-Петербург?.. Но и то сказать: сколь же постоянны мы в обвинениях в своих бедах иноземцев - татар, шведов, поляков, французов, немцев, англичан, американцев, евреев, даже вот (умнейший, казалось бы, человек – Витте, а туда же) явно полоумных черногорок, которые отнюдь не насильно Великих русских князей на себе женили… Что мы за народ такой интересный? 4. Хай-Нехай Когда пили кофе по-турецки, откуда-то издалека, из тумана с берега доносился голос муэдзина. - За что же вас всё-таки турнули, Зоран? – осведомился я, расплатившись с рулевым на пристани. – Плохо марксизм-ленинизм преподавали? - Несогласный я был, - отвечал он угрюмо. - С чем? - Со всем. - Вопросов больше не имею. Довидженья! - С Богом! В условленном месте вновь обретя свой арендованный автомобиль, который перегнал за небольшое вознаграждение двоюродный брат Милены, я продолжил путешествие. Восточная часть страны заметнее тяготела к соседней мусульманской Албании. Поначалу сбившись с дороги, свернув на перекрёстке не туда, куда планировал по карте, я вновь очутился на берегу озера, возле похожего на новорусский замок трёх-четырёхэтажного здания, почему-то с американским и албанским, со зловещей двуглавой чёрной птицей, флагами на флагштоках. Толстозадый черноволосый отрок возился со скутером. Я окликнул его, поприветствовал типа по-сербски: - Добро ютро! Он на меня посмотрел так, что я почувствовал себя мишенью в тире для «воздушек», и, ни слова не говоря, скрылся в доме. Через полминуты появился мужчина, отец, видимо. Выражение лица его было настолько дружелюбным, что я поспешно ретировался с ощущением, что здесь уже не «воздушки» могут пойти в ход, а американские армейские М-16. Торговавшие на дороге вином и сыром старухи сообщили, что это косовары, убежавшие во время войны из Косова, их здесь тысячи. - Неслабый домик у беженцев, - отметил я, но старухи, в чёрном рубище, беззубые, с кистями рук, похожими на высохшие корни оливы, развивать тему не стали, ушли в тень и вовсе исчезли (так на Сицилии исчезают, когда спрашиваешь о мафии). И лишь позже, в сотне километров к западу, мне объяснили, притом чуть ли не шёпотом, что подобных вилл, коттеджей, гостиниц, оборудованных внутри по последнему слову техники, hi-tech, в Черногории множество – косовские албанцы в последние 10-15 лет хорошо «поднялись» на наркотиках, отладив реализацию не только в бывшей Югославии, но и по всей Европе, от Лиссабона до Осло, да и в Штатах хорошо пошёл. «Но наркотики, в том числе и не их производства, тяжёлые синтетические – полбеды, - говорили мне. – Косавары – прирождённые сутенёры, они с конца 80-х наводняют проститутками Европу, поставляют «живой товар», и в Северную Африку, в Азию, в ту же Америку!..» В самом начале XXI века на крупнейшей эротической выставке VENUS в Берлине довелось мне познакомиться с одним оборотистым косоваром. Заметив, что издаваемый нами «Sex-гид» пользуется популярностью, он, одетый с иголочки, набриолиненный, благоухающий дорогим одеколоном, посверкивающий булавкой в шёлковом галстуке, перстнями, браслетами, часами с последнего часового салона в Базеле, представился итальянцем по имени Марио. Листая «Sex-гид» с рекламой ночных клубов, эротических театров, массажных салонов и индивидуалок, стал расспрашивать о взаимоотношениях с рекламодательницами, их возрасте, о том, как часто и из какой среды и регионов пополняется контингент, нет ли проблем с полицией, работаем ли с заграницей… Мы исчерпывающе, как принято на выставке, отвечали. Легко, непринуждённо, будто само собой разумелось, он предложил нам сотрудничество – за проценты, сразу установив возрастной ценз: до 19-ти, хотя он лично предпочитает 14-15. Мы объяснили, что не по этой части. Оказавшийся албанцем из Косова, этот Марио, учившейся когда-то в Киеве на механизатора, искренне удивился: «Какая разница, нефтью торговать, древесиной, говядиной или тёлками? Такой же товар! В 80-х шли наши югославки, болгарки, мадьярки, румынки, польки. А с начала 90-х, с лёгкой руки президента Ельцина ваши, русские и хохлушки стали пользоваться спросом - оптом берут, почти не торгуясь, суперприбыльное дело!..» Город Улцин напомнил мою знакомую художницу, у которой было столько мужей, что она сама не помнит, сколько и каких именно. Но каждый так или иначе отразился в творчестве, нет-нет, да и проглянет в её акварелях, вазах и керамических блюдах то скандинавская философичность, то восточный колорит, то вдруг прорвётся африканская страсть… Властвовали в Улцине и иллирийцы, и римляне, и греки, и сербы, и венецианцы, и турки… В городской цитадели экскурсоводы рассказывают, что здесь, а не в Алжире, как утверждал по ошибке сам, пять долгих лет томился в плену Мигель де Сервантес Сааведра, и героиня его бессмертного романа «Дон Кихот» Дульцинея - суть художественное воплощение его романа с прекрасной улцинянкой. Фантазия, конечно. Впрочем, пираты, пленившие, как известно, Сервантеса, в те времена, в XV-XVI веках, властвовали как в Алжире, так и здесь, в Улцине, так что всё возможно. Тем более что у Сервантеса есть описание невольничьего рынка, похожего на улциновский, на площади внутри цитадели. Ещё в Улцине достойна внимания церковь святого Николая, построенная в XV веке. Два века спустя турки пристроили к ней минарет и переоборудовали церковь под мечеть. Но спустя ещё два века, в память погибших на войне 1878 года, в которой непосредственное участие принимали русские войска, мечеть вновь стала православным храмом. До окончания двухвекового цикла – 70 лет. Удастся ли сохранить заданную историей цикличность или всё произойдёт быстрее, учитывая всеобщее ускорение и недавние уроки Косова? Весьма заметна в центре города мечеть Синан-Паши и ещё сохранившиеся со времён турецкого правления три мечети в центре, в районе бульвара некоего Скандербея (что-то не припоминается в Анкаре или в Стамбуле проспекта или бульвара имени святого Саввы или Андрея Первозванного). Да, нам, православным, свойственна всеотзывчивость, как сказал Достоевский о Пушкине в исторической речи. Об этом как-то по-особенному вспоминаешь, прогуливаясь в окрестностях Улцина по руинам средневекового, некогда процветавшего, самого интересного из «мёртвых православных городов Черногории» - Свача: по преданию, храмов в нём было столько же, сколько дней в году, один другого краше – не осталось ни одного. Исколесив замусоренный, суетливый, шумный, жаркий, пыльный, пропахший люля-кебабом Улцин вдоль и поперёк, я выехал к отелю «Альбатрос» и, спустившись ниже, разворачиваясь, на дереве в зарослях заметил немолодого седоусого мужчину с подзорной трубой, направленной в сторону моря. Он чем-то напоминал Робинзона Крузо. Но всё объяснялось проще: внизу, под «Альбатросом», расположен знаменитый улцинский женский пляж («благодаря большому количеству серы способствующий зачатию», как уверяет путеводитель), на который «мужчинам старше пяти лет вход категорически воспрещён!» Я посигналил – седоусый Робинзон, вздрогнув, исчез, куда-то рухнул. Не иначе, это был правоверный мусульманин, готовившийся к раю, а я его потревожил. «Семьдесят две гурии, черноглазые роскошные красавицы, чистые, чувственные, страстные ждут даже самого обычного верующего; мгновения наслаждения растянутся на тысячи лет, а его мужская сила возрастёт в сотни раз, дабы он всецело вкусил сладость райских утех!» Прошу прощения. За женским пляжем, к юго-востоку, начинается Большой, песчаный, 13-километровый пляж, самый протяжённый на всей Адриатике. Венчается «черногорская Копакабана» треугольным островком Ада в дельте реки Бояна. По одной из версий, Ада Бояна возник на месте затонувшего торгового судна. Более полувека уже здесь – безраздельное царство нудистов, натуристов. Более тысячи «поклонников первозданного контакта с природой» живут в бунгало, загорают, купаются, вода тёплая, купальный сезон длится более полугода, играют в волейбол, футбол, крикет, занимаются виндсёрфингом, конным спортом… (Кстати, по моим дилетантским наблюдениям, обнажённая бронзовая блондинка, скачущая на вороном коне по краю моря в изумрудных брызгах, в ажурной пене – это одно, а вот общий, не разделённый на мужской и женский туалет – иное.) Натуризм - тоже своего рода религия, по крайней мере, его проповедники это утверждают (и к ней терпимы были даже марксисты-ленинисты). Много натуристских центров в соседней Хорватии, в Черногории это единственный официальный, но зато очень крупный, известный, куда съезжаются профессионалы и просто любители понудить со всего мира (и в их числе люди весьма именитые, «звёзды»). |
|||||||||||||
| Последнее обновление ( 19.11.2009 ) | |||||||||||||
| След. > |
|---|