| Черногорцы? Что такое? |
|
|
|
| 04.11.2009 | |||||||||||||
Страница 3 из 11 - Нет, не то. У нас лошадьми раздирают женщину. Но я объясню. И она порой трещала по швам, выражая свою боль землетрясениями. Которые, кстати, всегда случались в канун великих перемен. Так было и недавно, в 1979-м году, на излёте коммунизма. Но у нас с русскими очень-очень давние связи. Вы не знаете? - Слышал, конечно. - Например, что Екатерина Великая (София-Фредерика) – из рода Ангальт-Црбских, то есть, сербских князей, племя сербов, возможно, возникло на Балтике, в Померании, и три века воевало с немцами. А вообще-то Русь является, скорее всего, метрополией сербохорватов, Константин Багрянородный писал о выселении сербов за Закарпатье, в древности мы были одним народом. Но это версии. А вот факты. Когда ваш Пётр Первый изменил, упростил буквы алфавита, мы тоже ввели у себя «гражданку» - ещё в XVII веке у нас был единый литературный язык. Многие черногорские владыки – Пётр I, Пётр II Негоши, другие – подолгу жили в Москве и Санкт-Петербурге. В 1715-м году ваш Пётр I… - Запутаешься – ваш, наш… - Ваш Пётр Великий передал нашему владыке Даниле Петровичу 160 медалей для награждения храбрейших воинов, пожаловал единовременно десять тысяч рублей в Цетинский монастырь и назначил ещё выделять ему по пятьсот ежегодно. Ваш Павел I назначил Чёрной горе за её подвиги в борьбе России и всего славянства с турками по тысяче червонцев ежегодно. При Александре I в течение двадцати лет ничего не выплачивали, но зато Николай I, сказавший о нас: «Я люблю этот рыцарский народ и готов сделать для него всё возможное!», приказал выплатить всю недоимку, и потом сумма составляла уже девять тысяч червонцев, огромные тогда деньги! Черногорцы писали в Москву: «Мы останемся верны России, пока в ней будет господствовать православие, но без всякого подданства ей… Мы не признаём никакой формы зависимости от России, но, в случае войны, готовы драться за неё до последней капли крови»… - То есть, православие подогревалось золотыми червонцами. - Думаю, деньги – не главное. И немудрено, что князь Никола отправил дочерей Милицу и Анастасию в Санкт-Петербург, в Смольный институт благородных девиц. Позже на попечении русской императорской фамилии в Смольном учились и все другие сёстры-черногорки. Но прославить наше маленькое горное княжество, где не считался мужчиной тот, кто не снял голову хотя бы с одного турка, где в семьях рыдали, когда рождались девочки, где неверную жену раздирали лошадьми на четыре стороны света, – прославить Черногорию суждено было первым двум дочерям Николы, благородным девицам, ставшим в России знатными дамами. А вышло вот как. Милица и Стана с раннего детства воспитывались в атмосфере оккультизма, эзотерики, мистики… - Православные девочки? - Да, это в них уживалось. Были они красивы, но нашей, диковато-горной красотой, далёкой от евро-стандартов: большеглазые смуглянки с чёрными густыми волнистыми волосами. Посему весть о том, что Милица обручилась с самим великим князем Петром Николаевичем изумила всех, притом не только в России и Черногории, но и в Европе: это был самый завидный жених российского двора, двоюродный брат императора Александра III! А дело в том, что Великий князь Николай Николаевич-старший, третий сын императора Николая I, сам выбрал для своего вялого сонного отпрыска невесту, темпераментную, жгучую, с сильным характером и магнетизмом; поговаривали, что приворожила Милица своими сверхъестественными способностями, в том числе и чисто девичьими, поначалу отца – и это первая из множества легенд и сплетен о наших лихих черногорках… Мы вышли с Миленой на берег, где она продолжила рассказ. Свадьба состоялась 26 июля 1889 года в Петергофе. На ней присутствовали царь и царица, престолонаследники, принцы, послы всех стран… Милица появилась перед гостями в малиновом плаще, подбитом мехом горностая, с екатерининской лентой через плечо. Её отец, князь Никола, и сестра Анастасия были в расшитых золотом черногорских костюмах. После венчания, совершённого митрополитом Исидором, состоялась невиданная по богатству и размаху трапеза, били все фонтаны. И вся Черногория много дней отмечала свадьбу: текли реки лозы, вин, повсюду грохотал салют! Неожиданно объявила о своей помолвке и сестра Анастасия – с Георгием Максимилиановичем, представителем знаменитого аристократического дома воевод Лейхтенбергских, князей Романовских. Кумом Георгия на венчании был родной брат мужа Милицы, Петра Николаевича, Великий князь Николай Николаевич. Который станет вторым мужем Анастасии. Но произойдёт это событие, важность коего для России и мира еще предстоит по-настоящему оценить историкам и философам, через восемнадцать лет, в 1907-м. А пока Санкт-Петербург погружался в повальную моду на мистицизм. Великие князья, княгини, короли и королевы, принцы и принцессы, светские барышни сидели ночами вокруг столов, вызывали на сеансах спиритизма духов, пили «заряженную» чародеями воду, получали «установки» из потустороннего мира… «Черногорка номер один» - Стана и «черногорка номер два» - Милица, как называли их завистливо и язвительно при дворе, строжайшим образом соблюдали посты, церковные уставы. Обладая литературным даром и знаниями святоотеческой литературы, «черногорка номер два» написала книгу «Избранные места из святых отцов», которая пользовалась немалой популярностью. Милица была хорошо знакома с Иоанном Кронштадтским, и однажды пригласила его в Смольный институту к постели своей тяжело заболевшей сестре Марии – нескольких шагов не дойдя до лазарета, отец Иоанн повернулся и сказал: «Нет, не могу молиться!» И ушёл. - Просто повернулся и ушёл? – переспросил я. – Даже не дойдя по постели страждущей? - Да, - отвечала Милица. – Это остаётся загадкой. Вскоре княжна Мария умерла. Когда в 1908-м году скончался сам отец Иоанн Кронштадтский, к нему в гроб, стоявший в храме, на ночь Милица положила икону Спасителя – чтобы «подзарядить» образ, который должен был остаться её путеводной звездой. Черногорки молились, причащались – но и были главными поставщицами ко двору Его Величества магов, кудесников, мистиков, целителей, предсказателей, юродивых… Они внедрились, тихими цапами ласково и мистически втёрлись в чрезвычайное доверие к царице Александре Фёдоровне. Отвадив всех родственников от дворца, она самаже и сетовала: «Вот уже десять лет я живу одна, как в тюрьме…» Черногорские принцессы были исключением, они не отходили от неё, когда она заболела желудочной болезнью, ухаживая не хуже профессиональных сестёр милосердия, да вдобавок беспрерывно молясь за неё. «Поначалу царица очень любила черногорок, - вспоминала знаменитая фрейлина Анна Вырубова. – «Анастасия, - считала императрица, - женщина большого ума и светлых глаз. Она видит лучше и дальше многих. Государственный деятель! Но доверять ей нельзя. Она может быть искренна с теми, с кого взять нечего. А чуть почувствует, что есть чем поживиться, - пошла хитрить, лукавить…» Аликс мечтала о наследнике царя – черногорки, стоя на коленях перед своей царицей, поклялись помочь ей после стольких дочерей родить мальчика. «Меня очень удивляла интимность императрицы с обеими черногорками – Милицей и Анастасией Николаевнами, - писал начальник канцелярии российского императора Александр Мосолов. – Они жили в Дюльбере, роскошной вилле, построенной у моря Великим князем Петром Николаевичем, супругом Милицы. Анастасия гостила тут же, у сестры. Долго причины этой дружбы мне были непонятны. Говорили, что она основана на общем мистицизме и опытах спиритизма…» Втроём они проводили целые ночи напролёт, императрица обожала слушать рассказы о черногорских святых и юродивых, народные песни, сказки, чрезвычайно жестокие и кровавые, всегда кончавшиеся смертью героев. «Когда Анастасия стала Великой княгиней, императрица много смеялась, вспоминая одну вещь, - вспоминала Вырубова. – Это было за несколько месяцев до свадьбы Великого князя и Анастасии. Она назвала его «добрым боровом» и сказала: «А с ним… должно быть тепло!» Аликс смеялась и говорила: «Боров с лисичкой! Пара хорошая!..» Один целитель, приведённый черногорками, сменял другого – доктор Энкос (Папюс), накоротке общавшийся с духами, но императрице помочь не сумевший; четыре слепых монахини, по распоряжению Милицы привезённые из Киева, окроплявшие царское ложе святой водой, но надеж не оправдавшие; мясник из Лиона Филипп Вашо, который разделке туш предпочёл исцеление душ, но покусившийся на честь императрицы и изгнанный со скандалом… И всё же в 1904 году обещание черногорок исполнилось: Аликс родила мальчика. Но вскоре выяснилось, что царевич болен гемофилией. Медицина была бессильна, оставалось уповать на чудо, которое предсказывали черногорки. И вскоре Стана познакомилась в Киеве со старцем из сибирского села Покровское на реке Тобол, и, близко узнав и поверив в него, привезла в Петербург. «1 ноября 1905 года, - записал в дневнике Николай II. – Мы только что познакомились с Григорием, Божиим человеком из Тобольской губернии». И еще одна запись: «Милица и Стана обедали с нами. Весь вечер говорили о Григории…» Что касается развода Станы с князем Георгием, то он был бы невозможен для простой смертной – при факте церковного венчания, наличии двоих детей и того, что по православным правилам родные сёстры не могли быть замужем за близкими родственниками из одной семьи, родными братьями – это почти инцест, кровосмешение. В «Голосе черногорца» в Цетине 20 января 1907 года вышла заметка о том, что русский Священный синод, при согласии императора, одобрил развод брака княгини и князя Романовских. Благодаря своей близости с императорской четой в порядке исключения сорокалетняя Анастасия добилась невозможного: не только развелась, но и буквально через несколько месяцев в Ялте венчалась вторично, став Великой княгиней. Цель? Николай Николаевич, дядя Николая II, во время Первой мировой войны был назначен главнокомандующим русской армии, постоянно высказывал недовольство методами императорства своего племянника, интриговал (и, как потом выяснилось, участвовал в заговоре, организованном из-за океана)… Если бы Николай был свергнут прежде, чем это произошло, то кто знает, как повернулась бы история? Говорят, Григорий Распутин, выступавший против военной и финансовой поддержки сербов, однажды прямо, в лоб спросил Стану: «А не думаешь ли ты, лиса, царицкой нашей стать?..» С этого и началось охлаждение в их отношениях, хотя до разрыва было далеко – уж больно близок был старец с черногорками, введшими его в покои императрицы, сделавшими самым влиятельным человеком Российской империи. Данные тайной полиции свидетельствуют о том, что и Анастасия, и Милица, и большинство женщин из их окружения прошли распутинско-хлыстовский обряд инициации: после покаянной исповеди и причастия женщина должна была провести ночь в объятиях старца, дабы окончательно уразуметь, что есть блуд, а что – праведность. Постепенно черногорки, которых стали называть при дворе «чёрными женщинами», стали неуправляемыми, вмешиваясь в важнейшие государственные дела и выступая в роли посредниц и передатчиц различных балканских и прочих европейских деятелей, не всегда желавших блага России. Некоторые журналисты даже приписывали им роковую роль в развязывании Первой мировой войны, вызванной заговором именно вокруг черногорок… Герцог Лейхтенбергский, первый муж Станы, прозвал сестёр «черногорскими пауками», которым удалось опутать, точно паутиною, многих, в том числе императрицу, да и самого государя-императора… Сергей Юльевич Витте, министр финансов, затем председатель Кабинета министров, дал им такую характеристику: «Ох уж эти черногорки, натворили они бед в России… Чтобы рассказать, какие пакости они натворили, нужно написать целую историю; не добром помянут русские люди их память». «Я воображаю, - писал он, рассказывая о требованиях огромных денег, поступавших к нему от черногорок, - сколько эти сёстры потом на меня клеветали императрице. Вообще эти особы крепко присосались к русским деньгам…» |
|||||||||||||
| Последнее обновление ( 19.11.2009 ) | |||||||||||||
| След. > |
|---|