| Дым коромыслом |
|
|
|
| 04.11.2009 | ||||
Страница 2 из 2 – Двадцать пять – и мы договорились. Журнал выходит в январе? Актуальным будет бразильский карнавал. Интересно? – Еще бы! – с плохо скрываемым перед подчиненными восторгом (оттого, что заказываю материал самому Фесуненко) пожал я ему руку. Теперь надо было найти фотосъемку: журнал-то иллюстрированный. Но где – я не представлял. Позвонил фотографу Игорю Гаврилову, с которым работали в начале 80-х в «Огоньке» и объездили СССР от Норильска до Кушки и от Ка¬ли¬нин¬гра¬да до Петропавловска-на-Камчатке. Гаврилов, не в пример мне, журналистику во времена перестройки не бросал, напротив, весьма преуспел на ниве нового критического реализма, за серии репортажей о колониях для малолеток, о бомжах, нищих старухах, забытых всеми инвалидах, колоссальных подмосковных свалках и проч. и проч. удостоен был Большой серебряной медали World Press Foto (то есть признан вторым фотографом мира) и даже вел мастер-классы по фоторепортажу в Штатах. В последнее время он работал в одном из первых иллюстрированных журналов новой России – «Обозревателе», до определенного этапа финансировавшимся компанией «Микродин» (тогда начинающим олигархом Дмитрием Зелениным) и благополучно разорившимся. Гаврилов рекомендовал мне обратиться к коллеге по «Обозревателю» Кокошкину, который вместе с Константином Эрнстом побывал на карнавале в Рио-де-Жанейро. Я позвонил Эрнсту, в то время ведущему телепрограммы «Матадор», тот воодушевился идеей «Вояжа», сразу стал строить громадье планов на будущие совместные путешествия и приключения по всему свету, от Андаман¬ских островов до Аляски и Амазонии. Он дал мне номер телефона Кокошкина – и на следующий день фотограф приехал к нам на Петровку с кипой слайдов. Мы столпились. Там на карросах выплясывали самбу обнаженные, лоснящиеся от кокосового масла и пота мулатки в перьях, имитируя буйное совокупление с чернокожими партнерами-атлетами. (Я вспомнил мою негритянку Любу, что много лет назад купалась в озере у Новодевичьего монастыря.) Там в сполохах фейерверков в разноцветных дымах сверкали немыслимые костюмы, украшения, маски. Там были искаженные в экстазе, в полнейшем самозабвении лица кариоки – обитателей Рио… Там было то, чего не было ни у дедов наших, ни у отцов, выигравших войну, ни у нас, очередного потерянного поколения – свобода. И мы все уверены были, что теперь в том числе и благодаря нашему «Вояжу» она, долгожданная, вожделенная, наконец-то наступает. Пришел на работу Константин Ковалев. Верней, я, встретив этого высокого приятного во всех отношениях музыкального критика и телеведущего с идеальным пробором, идеально подстриженной русой бородкой и располагающим к себе взглядом преданных серо-голубых глаз в Центральном доме литераторов, где мы с Ольгой частенько ужинали, пригласил его на работу в качестве заместителя главного редактора с окладом в тысячу долларов. Он, сетовавший на безденежье, утрату уверенности в завтрашнем дне и вообще смысла жизни, с радостью согласился. Пришла дама, которую, судя по роду ее недавних занятий (модельный бизнес), манере курить, отставляя мизинец и оставляя на фильтре следы яркой губной помады, явные следы былой красоты и формы, могли звать только Элла – и никак иначе. Продемонстрировав портфолио своих бывших фотомоделей в полуобнаженном и обнаженном виде, заверив, что любую можно задействовать в рекламной и «любой» съемке, Элла занялась у нас рекламой. Пришла молодая, но не менее смелых форм кареглазая блондинка Ирина Панкова, чуть ли не с порога заявившая, что терпеть не может мужчин, у которых вызывает единственное желание – делать с ней детей, так как способна на значительно большее, глобальное, например, знакома с целой уймой путешественников и профессиональных спасателей, необходимых журналу. Вскоре на Петровке появились спасатель Андрей Рожков, этакий эскейптор Гарри Гудини (но без мистификаций, взаправду, как мы потом поймем, узнав, что где-то на Севере подо льдом у него выдержало сердце), и путешественник-экстремал Виталий Сундаков. Но о них – позже. Поразил профессионализмом французский фотограф Ив-Эрик Брандили, которого «сосватал» нам приехавший в очередной раз из Парижа приятель мой Максим Мардухаев, потомок Льва Толстого, внук Станиславского по материнской линии (мама – Алексеева, папа – Мардухаев) и родственник чуть ли не всех знаменитостей. Брандили сказал, что цена одного слайда – 50 долларов. Это были серьезные деньги. Я дал согласие. И вскоре француз прислал несколько сотен европейского качества слайдов с видами Парижа и предместий, утром, днем, вечером, ночью – памятники, храмы, площади, бульвары, парки, проспекты, фонтаны, метро, рынки, уличные сценки, витрины и интерьеры магазинов, ресторанов, sex-show и т.д. В тот же вечер я сел писать очерк о Париже. Тем более что просила написать и Маргарита Бычкова, моя бывшая однокурсница и теперь волею судеб начальница. В связи с тем, что они с мужем Юрой вознамерились встретить там весну. Написав пару страниц, я услышал внутренний голос главного редактора и понял, что выходит из-под шкодливого пера не совсем, мягко говоря, то, о чем мы договаривались с однокурсниками на новоселье: заметки мои не слишком годились для «иллюстрированного туристического журнала справочного типа». |
||||
| Последнее обновление ( 16.11.2009 ) | ||||
| < Пред. | След. > |
|---|