|
Страница 7 из 8 Помню, в мороз, перед Новым годом шло что-то красивое, про любовниц и любовников, то ли франко-итальянское, то ли даже латиноамериканское. Мы «прорвались» через выходную дверь с гардиной и сидели в углу у динамиков, задрав головы к громадному экрану и зажимая уши. И вдруг через «нашу» дверь вошла Вера Александровна – в длинной шубе, с неожиданно распущенными по плечам волосами. Не знаю, что помешало ей купить билет и войти с фасада со всеми зрителями. Должно быть, опоздала к началу сеанса. Она села на свободное кресло с краю на первом ряду. И я, сидевший на полу, оказался у ее ног. На экране мужественные красивые мужчины гоняли на шикарных автомобилях, стреляли из пистолетов и револьверов, били друг другу в квадратные челюсти, обнимали, целовали, даже из ванной выносили на мускулистых руках в одной лишь пене шикарных блондинок, чтобы проделать с ними на бесконечном белоснежном ложе то, из-за чего, собственно, дети до 16 и не допускались. А я сидел и тайком глядел снизу на Веру Александровну. Вдыхая запах ее французских духов. Сидел так близко, что мог протянуть руку и коснуться ее правой ноги в черном чулке и высоком сапоге на шпильке. Я не отводил от нее взгляда, забыв про кино…
И в избе на Волге много лет спустя, под шум сосен, завывание ветра в печной трубе и потрескивание дров не с Натальей мы, как выразилась бы она, создательница воздушных акварелей и ваз, любили друг друга возвышенно, напоенно, вдохновенно и вдохновляющее, отдаваясь целиком, без остатка, и даже не с мамой ее, царственной Верой Александровной в молодости (а была она, судя по фотографиям в Буэнос-Айресе, Сантьяго, Мельбурне, Токио хороша чрезвычайно), а с непостижимой околдовывающей блистательной манящей пацана, хлебнувшего за кинотеатром портвейна «777» и докурившего чью-то обмусоленную «беломорину», Ее Величеством Заграницей.Но довольно ностальгии по безвозвратно ушедшим 70-м – 80-м.
Итак, я сидел у окна, смотрел на Петровку, покрытую зонтами снующих между блестящими от дождя машинами пешеходов. К дому напротив нынешней городской Думы подъехал шестисотый «Мерседес» с джипом сопровождения, из которого тут же выскочили трое «качков» в куртках. Один забежал в арку, двое бросились открывать дверцы «Мерседеса». Появился плотного сложения рослый мужчина в черном кожаном плаще до пят и широкополой ковбойской шляпе. Потом священник в рясе с огромным крестом, раскачивающимся на цепи на уровне живота. Потом из таинственного нутра шестисотого стали появляться бесконечно длинные дамские ноги на высоченных каблуках – долго, целую вечность. Но, в конце концов, явилась и их обладательница, платиновая блондинка во всем черном, абрис которой показался мне неуловимо знакомым. За ней – точь-в-точь такая же, но брюнетка, в белом.
|
