Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
Так делаем или где? Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
04.11.2009
Оглавление
Так делаем или где?
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5

– Мир возвращается к реализму, – считает художник Сергей Присекин. – Новый уровень, новые пластические решения, формы, – но в классических традициях. В прошлом году в Кельне в Музее современного искусства проходила выставка «От Брейгеля до Рубенса». Такие очереди я видел лишь у нас за водкой во времена Горбачева, в мавзолей Ленина и на выставки Ильи Глазунова в эпоху застоя Брежнева. Колоссальный интерес к реализму! Человек всегда стремится к совершенству, к гармонии. А что есть гармония? Единство формы и содержания. Природа. Общество, погрязшее в атеизме, идет к Богу через осознание природы. Потому, кстати, и набирает силу движение в защиту природы. Искусственные формы бытия, эти монстры рушатся. Человек снова и снова обращается к Тому, по образу и подобию которого создан. Я уверен, в глубине каждого заложен код стремления к справедливости, порядку, гармонии. Будь ты ученый или могильщик – криво висящую на стене картину тебе захочется поправить, красивую женщину на улице заметишь…Определенного толка искусствоведы говорят: «Еще Малевич предсказывал, что Россия вернется к реализму». Да причем тут Малевич и его квадрат? Россия не сбивалась с круга божественного реализма! Сбивали – огнем, мечом, хлыстом. Начиная с Петра I – первого коммуниста (но это мое мнение – таким я Петра и написал). С раскола церкви. С насильственного втискивания западной трехмерной культуры. Можно вообразить, каким было бы наше изобразительное искусство, когда б не разрубали связь времен и не устраивали показательных самоубийств! Но если в Европе была одна эпоха Возрождения, то Россия, думается мне, возрождается в каждом веке. Так было, так будет».
Кстати сказать, «первого коммуниста» – портрет Петра Первого, который до расстрела парламента висел в кремлевском кабинете вице-президента России Александра Руцкого, – Сергей Присекин продал у нас весьма успешно. После того, как Белый дом на Красной Пресне сожгли из танков, Присекин, самый молодой Народный художник России, лауреат премии Ленинского комсомола, с Ольгой, директором одноименной галереи, моей женой, вынесли огромную картину из Кремля, а на вопрос бойцов роты почетного караула в Троицких воротах «куда несете?» ответили, предъявив какую-то лягушачью бумажку, написанную от руки: «Туда, в международный бизнес-центр, вон микроавтобус Toyota стоит, вы что, не видите?» Пропустили. Время было такое. Можно было вынести из Кремля, кажется, и шапку Мономаха или мумию вождя пролетариата из мавзолея. А вскоре в галерее мы продали «Петра» «новому русскому» грузину из Абхазии. В первый раз он вошел с телохранителями, вооруженными короткоствольными автоматами. «Ктэ это?» – ткнул крепким волосатым пальцем в картину. Сотрудница ему ответила. «Правда, что ли?» – уточнил посетитель, оглядываясь на группу сопровождения, тоном давая понять, что фальсификации не потерпит. – А то на Сотбисе в Лондоне взяли одну – грачи, типа прилетели – туфтой оказалась. На нашей какой-то выставке уже висит одна такая…»
На другой день он приехал и выложил на журнальный столик 40000 долларов, перетянутых желтой резинкой (сумма по тем временам весьма внушительная). «За доставку, – сказал он, бросив на столик еще пару зеленых сотенных бумажек и поглядывая на свой Rolex, инкрустированный бриллиантами. – Хватит? Ладно, еще парочку. У меня нет времени – стрелка в Кремле забита». Сотрудница галереи с водителем отвезли картину в его подмосковный дворец. «Заснеженные ковры с мраморных лестниц ниспадают, – захлебываясь от восторга, рассказывала она. – Садовые скульптуры, как в Петродворце. А в каминном зале у него – «Мона Лиза»…
Но это случилось потом, после презентации и расстрела Ельциным парламента. Пока же я сидел в кабинете коммерческого директора Хаммер-центра С.Викторова, а старший следователь ОБХСС, облаченный в дешевенький джинсовый костюм и клетчатую рубашку-ковбойку, штудировал интервью с Присекиным в газете «Галерея».
А я вспоминал. Мы познакомились с ним в начале 80-х в Академии наук на улице Кропоткина (бывшей и будущей Пречистинке, впоследствии приватизированной неистовым Зурабом, но об этом позже). Выпускник Института Сурикова Сергей Присекин показывал свою колоссальную многометровую дипломную картину «Кто к нам с мечом придет…» В центре композиции – Александр Невский на белом коне. В правом верхнем углу – сам автор в образе одного из воинов, вышедших на сечу, чтобы одержать героическую победу. Присекин и расхаживал по залу, как герой, триумфатор, принимая восторженные поздравления. В то время – агонии застоя, предперестроечной смуты, когда Запад всячески возносил и поддерживал (твердой валютой) искусство беспредметное и не всегда профессиональное, прикрываемое лишь сакраментальной, ни к чему не обязывающей сентенцией «Я так вижу», творимое вопреки традициям, на зло и злобу дня, – картина Присекина (тогда вообще картины перестали писать), весомо, зримо напоминающая о наследии Сурикова, Репина, Верещагина, и в самом деле представлялась (была!) подвигом.
Мы подружились, стали встречаться, в основном в его мастерской Студии военных художников имени Грекова. Туда захаживали молодые, ставшие впослед¬ствии знаменитыми музыканты, поэты, журналисты, такие как наш общий приятель Артем Боровик, с которым позже мне довелось поработать в «Огоньке». Много спорили, много пили, почти не закусывая – у Сергея в холодильнике всегда находилась бутылка или три дешевой водки. «Мастерство не пропьешь!» – самонадеянно уверяли мы друг друга. И Сергей постоянно подтверждал это товарищам с залитыми глазами, равно как и публике на вернисажах, работая в состоянии даже самого тяжелого, как тогда говорили, изумления, после дозы невероятной: мастерство, впитанное чуть ли не с молоком матери в художественной семье, отточенное с младых ногтей в учебных классах, в Третьяковке, в Эрмитаже, действительно вывозило.
    Стоило войти в Студию и услышать наверху вопли, виртуозную матерную ругань, раскатистые оперные арии, почти профессионально, кстати, исполняемые – было ясно, Присекин-младший на боевом посту, в своей мастерской, или носится, точно шаровая молния, по коридорам.

Последнее обновление ( 16.11.2009 )
 
< Пред.   След. >
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков