| Написать Венецию |
|
|
|
| 03.11.2009 | ||||||||
Страница 6 из 6 ...Потом на площади Сан-Марко, которая порядком уже поднадоела за дни карнавала, мы снова и снова пили – с немцами, хохочущими американцами в масках мертвецов, французами, японцами... Чумичев, в «Коломбе» передав мне «на ответственное хранение» свою «котлету», отправился с какой-то девицей изучать ночную жизнь Венеции. После финала многодневного конкурса на лучшую маску, после костюмированного бала во Дворце дожей, где художник Михаил Шемякин со свитой выступал в костюме венецианского купца и диковинной маске – «автопортрете», опять пошел дождь, поднялась вода в каналах, залила площадь, и под грохот барабанов, выстрелы, оглушительную музыку в прожекторах и брызгах королева плясала с котом в сапогах, Панталоне без панталон, в рваных колготках, – с монахинями, пират, папа римский Иоанн XXIII – с обнаженными русалками в фосфоресцирующей чешуе, и все мы, вымокшие до нитки, усыпанные конфетти, разукрашенные, плясали и водили хороводы, пили из горла и целовались с прелестными брюнетками, которые оказывались плешивыми стариками, со стройными юношами, которые обращались матронами, с японскими шведами, новыми русскими эфиопами, трехметровыми карлицами, – падали, пели, орали, толкались, лапались, мельтешил Арлекино с громадным половым членом в руке, которым он едва на сбил с ног карабинера и на который все норовила усесться многоликая Смерть. На сцене в противоположной собору стороне площади я заметил стоматолога. Он играл на флейте. Я рванулся, чтобы сказать все, что о нем думаю, но упал в лужу, запутавшись в чьем-то плаще, долго выпутывался, а стоматолог тем временем исчез. Кинематографическую сцену сдергивания масок пересказывать не стану, замечу лишь, что чудом не схлопотал по физиономии от одного из наших. ...Преследуя стоматолога, заблудился в мостах и каналах. К тому же обнаружил, что украли бумажник со всеми деньгами, документами, билетами. «Предупреждали же, – твердил я, совершая броуновское движение, физически ощущая это беспорядочное движение частиц вещества, происходящее под влиянием соударений частиц с молекулами затхлой, могильно-холодной венецианской окружающей среды. – Предупреждали же... Чумичев убьет… На счетчик поставит братва… Проклятые макаронники!.. Идиот!..» В лабиринте улиц, улочек, каналов, мостков, садиков мелькали кадры из итальянских фильмов про жуликов всех мастей, перемежаясь с кровавыми античными сценами, ужасными карнавальными масками, под которыми были еще более ужасные морды или – задницы. Было уже не до стоматолога-флейтиста. Хотелось домой, в Москву. – и забыть Венецию, Италию, как страшный сон, как кошмар. ...Мглистый рассвет застал меня сидящим на берегу лагуны возле какого-то монастыря. Звонил колокол. Рядом со мной спала, свернувшись, облезлая дворняга с черными отвисшими сосцами. Пахло мочой. В желтой пене на гальке покачивался рваный презерватив. Так закончился для меня карнавал. *** Утром мы пытались восстановить утраченные авиабилеты и паспорт. Уезжая из Венеции, заглянули в «Коломбу», чтобы перекусить на дорогу. Тот же пожилой официант подошел к столу. «Бон джорно, синьоры! – улыбнулся. – Вы забыли вчера, – и он положил на стол мой бумажник с «котлетой» Чумичева. – Что будете кушать?..» – «Родной! – вскричал Чумичев, протягивая ему стольник. По жесту и улыбке венецианца мы увидели, что он оскорблен. Чумичев вытащил еще одну купюру. – Тебе что, тонну баксов отсыпать?..» Официант покачал головой и удалился. Нам стало совестно. Я позвонил в Москву, в редакцию, сказал, что все блестяще. Юра Бычков, однокашник, директор «Центра plus», сообщил, что у них тоже все блестяще, мой заместитель по журналу «Вояж» Константин Ковалев, которого я сам и рекомендовал на должность зама главного редактора, написал на меня донос, да и вообще есть решение со мной расстаться. *** В самолете Венеция-Москва стюардесса разнесла по рядам свежую российскую прессу. Я увидел, что в ту ночь, когда мы водили пьяные хороводы на площади Сан-Марко, в Москве у дверей своей квартиры был убит телеведущий Владислав Листьев. С контрольным выстрелом в голову. Мой однокашник по факультету журналистики МГУ. Я вспомнил, как погиб однокурсник Михаил Корчагин, занимавшийся журналистским расследованием бандитской приватизации. Как незадолго до нашего отъезда на карнавал из дома напротив редакции на Петровке выносили труп бандитского авторитета Мансура, застреленного при штурме его квартиры омоновцами. Как у бань на Пресне был застрелен из мелкокалиберной винтовки Отари Квантришвили. На Тверской-Ямской взорван Сильвестр… (Через несколько дней после нашего возвращения на Арбате взорвут кемеровского предпринимателя Александра Н., проводившего в Венеции медовый месяц. Чумичева поставят с его водителем-охранником к гаражу и чудом не расстреляют…) |
||||||||
| Последнее обновление ( 16.11.2009 ) | ||||||||
| < Пред. | След. > |
|---|