| Охота с дедушкой |
|
|
|
| 03.11.2009 | ||||||||
Страница 6 из 6 Я воротился к пирующим. В дедушкином кресле восседала Тамара Андреевна. Она велела мне сесть подле себя и сразу, едва я выполнил распоряжение, водрузила горячую ладонь мне на колено, другой рукой наливая водку. Я опрокинул. «Мать я, дуралей, – обожгла она дыханием мне ухо. – И от меня секретов у вас не должно быть. Никаких. В постели-то у вас с Мариночкой... нормально?» «Нормалек», – заверил я. «Ну, это главное. Я рада. Ведь Маринка, она вся в меня. А для меня, ты знаешь, маленький, все поверяется постелью. Да и дед наш – он за каждой юбкой... Я когда-нибудь вам расскажу. А где он, кстати?» – «Спит. И видит сны». – «Устал. Пусть отдохнет. А мы с тобой давай-ка клюкнем». Охотники бушевали. «Мы у Назарова охотились в Приморье. Едем на «козле», уже за заповедником – и вдруг в кустах такое рыже-полосатое, кошачье!.. Накрыть, даю команду!.. С людьми уметь надо работать!..» Левая кисть моей будущей тещи располагалась уже не на колене, а гораздо выше, в преддверии критической точки, но я отдавал себе отчет, что так, по-родственному. И удостоверился в этом – невзначай откинувшись на спинку венецианского стула и увидев правую ее кисть, всецело, всеми пятью пальцами овладевшую под скатертью карьерой и судьбой моего знакомого генерал-лейтенанта, физиономия которого напоминала перезрелую очищенную свеклу. Да и остальные лица были под стать разнообразным овощам и фруктам – малиновые, пурпурные, багровые, вишневые, сизые, алые, как знамя. Стекали по подбородкам слюни. «Итак, хвала тебе, Чума! – пробормотал я спотыкающимся о боковые верхние зубы языком. – Нам не страшна могилы тьма, нас не смутит твое призванье! Бокалы пеним дружно мы, – налил шампанского в бокал и выпил, – и девы-розы пьем дыханье, – быть может...» И вдруг где-то в дальних комнатах заплакал ребенок. «Кто это?» – спросил я тещу. «Где?» – не поняла она, увлеченная карьерой генерал-лейтенанта. «Ребенок плачет». – «Что ты, – перекосилось ее лицо в инфернальной улыбке. – Откуда здесь ребенок?» Она встала и нетерпеливо увела генерал-лейтенанта в покои. Я все отчетливей слышал плач, поражало, что никто больше его не слышит, он заглушал уже голоса охотников, яростно спорящих об убойной силе винтовки, подаренной Андрею Егоровичу королем Мандалаем II. Зал качнулся в одну, в другую сторону, официальные лица расплющились, потом вытянулись в морды ревущих, рычащих, мяукающих чудищ, стали окружать меня, скаля кривые острые зубы. Я понял, что разум мой окончательно уснул, но, издав нечленораздельный вопль, я вырвался из кольца и побежал и лишь на дворе, рухнув в снег, расквасив лицо о ступеньку, вспомнил: это был предсмертный крик зайца. Явилась Люся, я схватил ее за руки, умоляя бежать, бежать, но она лишь улыбалась в ответ и исчезла, оставив меня одного под звездами в окружении неприступных стен. Потом я бился об эти стены, рыдал, меня ловили, волокли, я вырывался, бил, кусал, потом меня, видимо, отключили, и последним, что я заметил, была уменьшенная копия картины Петра Лагунова «Ильич на охоте», висевшая на стене в жарко натопленном контрольно-пропускном пункте, – Ильич, держа в руке ружье, смотрел на меня, лукаво прищурившись. 1989 – 1990 |
||||||||
| Последнее обновление ( 15.11.2009 ) | ||||||||
| < Пред. | След. > |
|---|