| Охота с дедушкой |
|
|
|
| 03.11.2009 | ||||||||
Страница 2 из 6 На семидесятом километре мы догнали колонну длинных черных лимузинов, замыкаемую милицейским «Мерседесом» с мигалкой, пристроились и без помех – нескончаемые вереницы легковушек, грузовиков, согнанных с трассы, томились в ожидании на обочинах и второстепенных дорогах перед светофорами и шлагбаумами – проследовали на предельной скорости до места назначения. Миновав ворота контрольно-пропускного пункта, на котором отдали нам честь вытянувшиеся по струнке полковник и пятеро бравых офицеров с артиллерийскими эмблемами в петлицах, и другие ворота другого КПП, где встретила нас неулыбчивая группа в штатском, остановились перед двухэтажным, из терракотового кирпича зданием с громадными занавешенными окнами. Выбежали служилые люди, стали активно выносить из явно бронированного микроавтобуса ящики с провиантом, облепленные иноземными наклейками, баки и оплетенные бутылки. Не ведая, что станется дальше, я из теплой машины выходить не спешил, покамест водитель не повернулся всем телом, как волк, и не влепил мне в лоб свинцовый взгляд. «Спасибо», – вякнул я, но он уже снаружи отворял мне дверь. Охотники поднимались по ступенькам в дом – лампасы, каракулевые и ондатровые воротники, выбритые щеки, седые виски, густые все как на подбор брови, усы, очки в тонкой золотой оправе... «Ну что ты там стоишь как истуканчик, Алексей! – услышал я голос моей потенциальной тещи и узрел ее самою, выглядывающую из окна. – Заходи!» Обогнув реанимобиль, тоже прибывший в составе нашей делегации, я зашел. В фойе приветливо встретил меня бюст дедушки в натуральную величину, а в стороне, окруженный высшими армейскими чинами, стоял и оригинал, рассказывающий, судя по реакции, нечто уморительное. Спустилась Тамара Андреевна, вся в шерстяном, белоснежном – что делало ее визуально с трудом охватываемой, взяла меня за руку, подвела к отцу, умолкнувшему при ее приближении. «Папка, ты опять что-то неприличное?» – «Да что ты, дочка! – Чины с почтением отдалились на почтительное расстояние, я оказался стоящим на месте генерал-лейтенанта, что само по себе могло представиться судьбоносным, сумей я в ту минуту проанализировать свою грядущую судьбу – однако не сумел, пребывая в прострации. – А что за юноша с тобой?» – «Тот самый юноша – Мариночкин, – указала мое место под солнцем Тамара Андреевна. – Алеша». «Алексей, значит?» – уточнил дедушка, разглядывая сквозь очки в тонкой золотой оправе мои скулы, в то время как правая рука его медленно поднималась. – Гусар...» Дедушка оглушительно прочистил заскорузлое горло и сипло задышал, а теща пихнула меня в бок – и я понял, что давно пора было подхватить градусов на сорок по отношению к торсу поднятую руку борца за мир и демократию, что незамедлительно и сделал; кисть, подписавшая сотни, если не тысячи исторических документов, была суха, горяча и крепка не по годам. «Гусар, – повторил дедушка, а в глазах его за стеклами появилось нечто иррациональное. – Охотник? – то ли полюбопытствовал, то ли наградил он меня сим высоким званием. – Стало быть, тезки мы с тобой, выходит?» «Да нет, пап, как выходит, если он Алеша», – возразила теща. «А... Молодец». «Рад стараться!» – выпалил я вытягиваясь, но дедушка, казалось, утратил всякий интерес и вообще меня не видит: в ушах его, хрящеватых, обвисших, с торчащими седыми волосками, уже призывно трубили охотничьи рога. Он огляделся, лысина сверкнула в зеркалах – подскочили трое в штатском, а Тамара Андреевна повела меня по лестнице, поднимающейся полукругом, застеленной ворсистым коричневым паласом, наверх, чтобы показать мои апартаменты. «Ты понравился деду», – сказала, открывая дверь. «Почему вы так решили?» – «Я же не первый день его знаю». «Не первый», – согласился я, осматривая прихожую с картинами на стенах. «Вот ванная, – показывала теща, включая свет. – Вот уборная. Здесь бар – но пить я тебе запрещаю. Программа насыщенная, так что не спеши. Мы вместе потом немножко выпьем. А вот здесь ты будешь спать». «Кто-нибудь из генералов тоже будет?» – поинтересовался я. «Ты хочешь с генералом? – бесподобно рассмеялась теща, хлопнув меня по груди. – Умрешь с тобой, Алешка. Ну, ладушки, располагайся, переодевайся и спускайся через полчаса. Потом поболтаем». Стены просторной комнаты были обиты вагонкой, всюду развешены картины, среди которых выделялась недюжинным форматом знакомая мне авторская копия картины «Ильич на охоте» кисти художника Лагунова, неоднократно писавшего, по слухам, и портреты дедушки, а также Тамары Андреевны, ее единоутробной сестры, двоюродной тети и других членов семьи. Ильич стоял с ружьем посреди поляны, окруженной багряно-золотыми лесами, на заднем плане синел ручеек. Заглянув в бар, осветившийся изнутри, я с удовлетворением отметил обилие разноцветных заморских напитков и не отказал себе в дозированной дегустации, чтобы унять дрожь, поколачивающую меня с тех пор, как поставлен я был перед мутными, слезящимися очами дедушки. Над кроватью висел карабин «Вестлей». Я снял его, проверил, не заряжен ли, полюбовался серебряной насечкой и дарственной надписью по-тайваньски или по-корейски, прицелился в дверь – в тот миг дверь открылась, голубоглазая девушка, не успев войти, ахнула и исчезла. «Да он не заряжен, – сказал я. – Я так просто». Девушка явилась вновь – в блестящих красных сапожках, в сарафане, излишне укороченном, и с кокошником на русой головке. Улыбнулась: «Меня зовут Люся». – «Весьма польщен знакомством. Алексис». – «Какое странное имя. А отчество?» – «Вам для протокола?» – «Ага, – снова улыбнулась девушка – улыбка ее была незамутненной, как у юных созданий на картинах восемнадцатого века. – У вас какой размер?» «Смотря чего», – насторожился я. «Ноги», – Люся рассыпала по комнате серебристый смех. «Сорок пятый». – «Такой огромный? Я сейчас». Она повернулась, пошла к двери. «Однако», – по достоинству оценил я длинную, толстую, тяжело раскачивающуюся косу с красным бантом и точеные ножки в белых чулках. Не иначе как конкурс красоты проводили на замещение должности консьержки. Но не провокация ли это? Не проверка на вшивость? Теще моей палец в рот не клади... Через пять минут Люся внесла в комнату кожаные сапоги на меху и куртку с меховым воротником. «Под джинсами у вас что-нибудь есть?» – поставила она вопрос, едва не вогнавший меня в краску. «Давайте выпьем по чуть-чуть», – возразил я. «Что вы, я совсем не пью, – девичьи зубы блеснули. – На работе», – добавила. «А после?» – осведомился я. «А вам-то что? – сдерзила она и вышла, махнув косой. «Хороша», – вздохнул я, облачаясь в костюм охотника. Машины – уазики – были поданы к подъезду, генералитет и прочие официальные лица рассаживались, бряцая оружием. «Давай к нам», – пригласил меня генерал-лейтенант, место которого подле дедушки я давеча занял, но подошла Тамара Андреевна в унтах и лисьем салопе, велела сходить за дедом. «Опять он, наверно, возле своей канарейки, в фойе, справа, увидишь». Превозмогая врожденную застенчивость, я решительно воротился в дом, не зная еще, что скажу выдающемуся политическому деятелю нашей эпохи. Заметил я его не тотчас, осведомился было у гардеробщика, командовавшего, судя по выправке, гвардейским полком. «Вы случайно не видели...», – но голос мой завяз в трепетной умильности, с которой взирал старый вояка на кумира, лысина коего блистала в гуще флоры живого уголка. Я приблизился. Старческие губы шептали что-то, глаза, наставленные на крохотную канарейку в клетке, были влажны. Я и сам бы умилился, если б не давил на меня, словно атмосферный столб, международный авторитет борца. «Андрей Егорович», – промолвил я. Он не расслышал. Я кашлянул и снова: «Андрей Егорович...» И вдруг, взмахнув зелеными крыльями, попугай, сидевший в клетке слева, пронзительно-трескучим голосом выкрикнул в самое ухо дедушке: «Анд-рэйгор-рыч! Андр-рэйгор-рыч!» «Тезка, – узнал меня охотник. – Иди посиди с нами». – «Там ждут». – «Кто?» – «Тамара Андреевна просила сходить за вами». Дедушка вздохнул, переводя взгляд на канарейку. «Что, Николай? Ты погоди, мы с тобой еще потолкуем. Тезка, – дед качнул головой в мою сторону. – Вот же, а. Такой маленький... – Глаза Андрея Егоровича были полны слез. – Желтенький... Всегда, как приеду сюда... Мы дружим с Николаем. Да, Николай?.. Ну пора». Он тяжко поднялся, постоял, пошел, с трудом передвигая ноги и удерживая в руке карабин, но на улице, увидев полную боевую готовность к охоте, преобразился, в одночасье скинув с плеч лет тридцать. Сел он рядом с водителем в первый уазик. Я запрыгнул в третий, к генерал-лейтенанту. Через ворота въехали в закрытую зону закрытого заповедника. В первых же кустах по правую сторону от бетонки я увидел двоих упитанных, в бушлатах защитного цвета мужчин, не похожих на жителей окрестных сел. «Девятка работает», – перехватил мой недоуменный взгляд генерал-лейтенант. «А если кого из них ухлопают вместо марала?» – поинтересовался я. «Служба». – «И много их здесь по кустам служит?» Генерал-лейтенант лишь усмехнулся снисходительно. Вскоре показались олени, целое стадо – серовато-бурые, с рогами и без, они брели по снегу вдоль бетонки и стояли на обочинах, безбоязненно, с интересом глядя на проезжающие машины. «Их бить будем?» – вырвалось у меня. |
||||||||
| Последнее обновление ( 15.11.2009 ) | ||||||||
| < Пред. | След. > |
|---|