СЮРПРИЗЫ 90-Х
   Того, что после светской беседы за ужином при свечах о вавилонской блуднице, сакральной и так называемой «гостеприимной» проституции обещанным экстравагантной хозяйкой дачи в Барвихе сюрпризом бомонду станет её домашняя работница с Украины, расхаживавшая  весь вечер в одеянии католической монахини, с опущенным долу кротким взглядом, а среди ночи появлявшаяся в спальнях и молча забиравшаяся к гостям под одеяло - не ожидал никто. На утро терзали сомнения: уж не привиделось ли? Не избыток ли спиртного виной?.. Но что-то смутное, неуловимое, библейское, исконно женское, глубинно непорочно-порочное, что можно выразить разве что на древнеарамейском, сохранилось в памяти… Хозяйка сакраментально улыбалась, рекомендуя исповедаться и причаститься у её знакомого батюшки в храме неподалёку. Несколько лет спустя батюшка оказался бандитом. Муж хозяйки вскоре стал депутатом, но его лишили депутатской неприкосновенности и посадили. Бывшая домашняя работница нынче – большой человек. Много сюрпризов несли в себе 90-е годы XX столетия.       
                                    
                                                        СЪЕЗД ГЛУХИХ
   Я приехал в этот городок рано утром. Сойдя с поезда, на перроне осведомился у компании встречающих кого-то, как добраться до нужной мне гостиницы. Ответа не последовало. Я вышел на привокзальную площадь, осведомился о гостинице у женщины с мужчиной – также в ответ было молчание. До гостиницы я дошёл пешком, она оказалась недалеко. Разместился, вышел, спросил, где есть поблизости приличный ресторан, чтобы поужинать – ни ответа, ни привета. Побродив по городу, зашёл в какой-то ресторан, показавшийся с виду приличным. Народу было много, но свободные места нашлись – меня подсадили к компании из двух мужчин и одной женщины (во времена СССР это считалось нормой). Я завёл ни к чему не обязывающий разговор о погоде, о городе – но мне не ответили. Выпивая и закусывая, я не заметил, как в ресторане разразилась драка – кажется, из-за женщины, отказавшейся с кем-то из посетителей танцевать (хотя музыки не было). Дрался почти весь ресторан, переворачивались столы, размазывался по стенам свекольный салат вперемежку с кровью, разлетались вдребезги стёкла и зеркала, но как я ни орал, пытаясь вмешаться, разнять дерущихся, меня никто не слышал. Возвращаясь в гостиницу, я  понимал, что со мной что-то не так, а может быть, я и вовсе схожу с ума. Пытался из номера хоть кому-нибудь дозвониться по телефону, но связи не было. Выпив ещё и смирившись, я заснул. А утром, выйдя на балкон гостиницы, увидел растяжку через всю центральную улицу Ленина: «Приветствуем участников Всесоюзного съезда слабослышащих и людей с ограничениями по слуху!» И вспомнилось пушкинское:
                                          Глухой глухого звал к суду судьи глухого.
                                          Глухой кричал: «Моя им сведена корова». –
                                          «Помилуй, - возопил глухой тому в ответ, -
                                          Сей пустошью владел ещё покойный дед».
                                          Судья решил: «Почто ж идти вам брат на брата,
                                          Не тот и не другой, а девка виновата».  
    И подумал я, возликовав: как же мало нужно человеку для счастья.

                                       РОЛЬ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ
   Когда он овладевал Н. А., роскошной женщиной с богатейшим прошлым, ни на миг не забывая о великих и знаменитых политиках, дипломатах, миллионерах, поэтах, звёздах театра, кино, эстрады, спорта, нашими и зарубежными, с которыми она была до него, ему казалось, что он входит в самую историю, притом всемирную. Когда всё кончалось, и она лежала неподвижно рядом с ним с закрытыми глазами, он, гордясь, всё же терзался вопросом, какова же в этой истории отпущена роль его незаурядной личности. Через несколько лет, встретив её с другим и убедившись в том, что она забыла его имя, с кем-то спутала, понял: роль скромная, эпизодическая, типа на «Кушать подано».           

                                                     НАСЛАЖДЕНИЕ
   Сидел в концертном зале, слушал Чайковского и подумал: как хорошо, что я не один, что нас много. Любое наслаждение по сути своей эгоистично. Что бы там ни говорили, а не хочется делиться с другими красивой женщиной, вкусной едой, грибным местом и так далее. Исключение – наслаждение от литературы, искусства, особенно от музыки: ты искренне желаешь быть не один, делиться своим наслаждением, хочешь, чтобы как можно больше людей её слышало.

                                                   ТЕЛЕФОН-АВТОМАТ
   Звонил жене (с которой вскоре развёлся) из командировки. Разговор оборвался на полуслове, главного сказать ей я не успел. И потом уже не смог дозвониться…
   Для молодёжи поясню: до того, как появилась сотовая связь и мобильные телефоны, люди звонили друг другу из телефонов-автоматов. Порой и из других городов. И в будке было ощущение, что вот-вот прервётся разговор: кончатся пятнашки, возникнет какая-нибудь неполадка на линии… Поэтому говорить приходилось с готовностью, что любое твоё слово может стать последним в разговоре. А может быть, и в жизни.
   Мобильная связь, впрочем, принципиально ничего не изменила.

                                               ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК ПРОШЁЛ
   На улице Волжской у нас в посёлке Новомелково жил Колян. Он был мал ростом, но в лес надевал валенки размеров на семь больше, чтобы люди, глядя на его следы, думали: «Какой высокий человек прошёл!»

                                                       ПРОБЛЕМА УДАРЕНИЯ
   Однажды в Севильи я оговорился, меня поправили: «Не «бойо», а «боио» с ударением на «и». Последнее – просто хижина, домик. А первое – нечто иное. Один андалусиец по рукоять всадил наваху в живот своему лучшему другу-англичанину, когда тот сказал, что видел «бойо» его гостеприимной матушки и ему понравилось, он бы очень хотел снова там побывать.

                                                       ВЗГЛЯД БРАКОНЬЕРА
 - Что ж ты лебедя-то застрелил? – спросил я Толяныча на карьерах. – Он что, мешал тебе?
 - Да он, падла, разорил все гнёзда в округе, а своё гнездо бросил! Самая поганая птица – этот лебедь! Хуже чайки!
 - Чайки-то что?
 - Самая гнилая птица.
 - Есть такая пьеса у Чехова – «Чайка».
 - Может, и есть. Ему-то откуда знать про чаек, этому твоему Чехову?
 - Действительно… А как же лебединое озеро?
 - Хуёзеро! – был ответ.
                                              
                                                НА РОЛЬ МАРГАРИТЫ
   Артист Михаил Ульянов мне рассказывал, как в начале 1990-х кинорежиссёр, собираясь снимать картину «Мастер и Маргарита» по роману Булгакова, стал ездить по провинции и отбирать исполнительницу на роль Маргариты. В газетных объявлениях говорилось, что пробы претендентки должны будут проводить в полностью обнажённом виде. И режиссёр был изумлён тем, как много русских женщин, девочек – сотни, тысячи! - готовы не только обнажаться, но вообще на всё ради того, чтобы полетать в голом виде по экрану на метле.

                                                     ЗАВОЕВАТЕЛИ
  Через пару дней после дембеля, ещё в «парадке» со значком Отличника боевой и политической подготовки и прочими значками на груди, я проходил в МГУ собеседование для поступления на рабфак факультета журналистики. И, пунцовея, бледнея, потея, не сумел в данном мне предложении определить, где подлежащее, а где сказуемое, где существительное, а где прилагательное. Не сумел ответить по-английски, где живу.  Ничего не сумел. Но меня зачислили. Потому что тогда всех дембелей зачисляли. И потом вышел на площадку обозрения Ленинских гор и, стоя у гранитного парапета, глядя на панораму столицы СССР, заштрихованную густым мокрым снегом, заполнив грудь воздухом, торжественно и вдохновенно, будто был первым, будто никто до меня не давал здесь клятв и вообще на этом месте не был, поклялся: «Я завою тебя, Москва!»
   Тридцать лет спустя стоя на том же самом месте, за лыжным трамплином, под таким же, как тогда,  мокрым снегом, я признался себе, что не завоевал. И подумал, что это ведь было одно из самых счастливых мгновений в жизни. И улыбнулся, увидев стоящего неподалёку коротко стриженого паренька лет двадцати, в шинели, с непокрытой главой, со взором горящим. И, проходя мимо, сказал: «Удачи тебе, сержант!» И от надменного, настырного, задиристого его взгляда мне стало хорошо на душе.

                                                            МАДОННА
   Её фамилия была Лутти. Ей не было четырнадцати, когда живописец Рафаэль Санти купил её у отца за 50 флоринов. И писал её. Она спала с ним, с его друзьями и его учениками. Когда Рафаэль умер, отец от греха подальше отвёз её в монастырь, где она и закончила свои дни - бессмертная «Сикстинская Мадонна».
                                      
                                                         ПО-РАЗНОМУ
   По-разному люди ведут себя в метро.  
   В Париже, после станции «Мадлен» я уступил место женщине. Но мой жест доброй воли остался без внимания - она сделала вид, что его не заметила. Место у окна пустовало, пока его не занял здоровенный жующий пританцовывающий негр в гигантских белых кроссовках и наушниках. Выходя из вагона, она наступила мне каблуком-шпилькой на ногу и злобно по-французски прошипела на ухо: «Не знаю, где вы воспитывались, но у нас во Франции считается дурным тоном напоминать женщине о её возрасте, говнюк!»   
   В московском метро между станциями «Парк культуры» и «Кропоткинская» зазвучал из динамиков поставленный голос дикторши:
   «Уважаемые пассажиры! Будьте взаимно вежливы, уступайте места пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным женщинам!»
 - Садитесь, пожалуйста, сударыня, - уступая место крупной даме лет семидесяти, сказал я.
 - Благодарю вас, сударь, - ответила она, опускаясь на сидение. – Но вы, к сожалению, ошиблись: я, увы, не беременная.