|
Страница 6 из 9 «Скажите...» – начал он, но она перебила, и больше получаса он слушал ее, замерев; она рассказывала о том, что вовсе не из-за письма Аданбю посадили отца, а по доносу Кухмистерова, тогда еще совсем мальчика, он обвинил Аржанова в космополитизме за то, что тот увлекся фигурным плаванием, распространенным на Западе, и готовил большую программу; рассказала, как уже после лагерей, в конце пятидесятых годов, отец Игоря увидел ее в секции художественной гимнастики и пригласил к себе на фигурное плавание – через год она была уже солисткой водной феерии «Загадочный кристалл». «Тебе, конечно, говорили, что ваша с Володей мама умерла из-за меня, что отец погиб из-за меня, что я вампир, демон, бес, злой рок вашей семьи... Да, отец был влюблен в меня! Нет, не в меня, как потом я поняла, а в созданный им самим образ – я почему-то удивительно точно вхожу в образы, создаваемые мужчинами, и они теряют способность отличать одно от другого – где-то в тайге на лесоповале в пятидесятиградусный мороз явилась ему пленительная русалка в янтарно-изумрудных бликах, и много лет спустя в Москве он нашел ее, а его обвинили в развращении малолетних, не пустили с программой в Польшу, травили и потом даже собственных сыновей не давали тренировать, уничтожая его открытие – силовой двухударный кроль... И все же он до последней минуты верил, что не даром Бог послал ему русалку по имени Виктория. Вспоминая, как зимой в слякоть они хоронили отца и некому было даже вынести гроб, Виктория умолкла вдруг, отвернулась. «Но почему... – прохрипел он просевшим, треснувшим голосом, – почему я ничего этого не знал? Почему мне не говорили?» – «Не говорили? И Володя ничего тебе не говорил? И... про меня?» – «И про вас. Нет, я знал, мне Катя рассказывала... но о том, что мама... что Кухмистеров на отца...» – «И слава богу, – помолчав, проговорила Виктория, погладив свое круглое колено. – Тебя берегли. Володя, старший брат твой, знал все. И поэтому ничего не смог добиться». – «Володя был бронзовым призером чемпионата по скоростному плаванию в ластах». – «Был. Бронзовым. – Виктория зевнула, прикрывшись ладонью, улыбаясь сквозь навернувшиеся на глаза слезинки. – Давай спать».
Игорь вернулся к себе в номер, лег, но понял, что не уснет, встал, надел куртку, спустился в фойе, вышел на улицу. Город спал. Ночная жизнь в Амстердаме, Риме, Париже, Токио, Нью-Йорке, во многих других городах, где бывал Игорь, в это время распалялась, а Стокгольм спал: в черной ребристой воде отражались блеклые притушенные фонари, по набережной неторопливо, сонно проезжали редкие автомобили, устало стучали по асфальту, залепленному листьями, запоздалые каблуки, устало мигали светофоры, рекламы, застыли в беззвездном неподвижном небе шпили и башни. Игорь, подняв от ветра воротник куртки, прошел по мосту, по безлюдной площади, остановился у фасада Королевского театра, посмотрел на фотографии из «Гамлета» в постановке Бергмана – то ли сам принц Датский, то ли Фортинбрас палит из автомата, валятся друг на друга обитатели Эльсинора. («Ты не станешь чемпионом, ты ничего не добьешься, – кричала Катя перед разводом. – Если бы не Володя, ты так бы и сомневался во всем, как толстый лысый Гамлет!..») От площади Игорь пошел по проспекту, свернул налево, спустился по лестнице и по темному кривому переулку вышел к едва подсвеченной снизу витрине, на которой выставлены были высокие, до бедер сапоги со шпорами, лежали и висели цепи, плети, наручники, ажурное женское белье... Винтовая лестница за открытой дверью вела вниз, в подвал, на стене была наклеена афиша нового порнофильма «Окровавленная нимфа» и указана цена: 45 крон. Это был не просто кинотеатр, о чем свидетельствовало меню бара и фотографии девочек. Прошагав дальше по переулку, Игорь машинально прикинул, что можно купить за сорок пять крон на распродаже – можно было кое-что. Остановился. Плюнул. Повернулся и подошел к заведению, спустился по винтовой лестнице. «Хей! – приветливо улыбнулась седоволосая молодая женщина, продававшая входные билеты. – Виль дю ха рулит?» – «Уот ду ю сей?» – не понял Игорь. «А ю фрэнч?» – «Ноу. Ай эм рашн». – «Рашн?! Импосбл! Лук эт...» Она нажала кнопку, заиграла музыка и на экране за ее спиной вспыхнул наиболее сакраментальный, видимо, кадр из фильма: в лунном свете пышные груди брюнетки терзает огромными когтями монстр с туловищем немощного старца, ногами страуса и мордой динозавра. Брюнетка была похожа на Викторию. И это не удивило – Игорь привык видеть ей подобных в западных журналах, на афишах, на экранах.
...Он поздно по-настоящему пришел в плавание – в двенадцать лет еще занимался и футболом, и бегом, и лыжами, и баскетболом, а в бассейн ходил за компанию с братом больше для того, чтобы понырять с вышки да порезвиться. Решил все иллюстрированный журнал, тайно от таможни и отца провезенный Володей из Испании; на его развороте была фотография обнаженной смуглой девушки, выходящей из бассейна, – в ней Игорь узнал мечту, неизвестно, где, когда и как явившуюся на свет, и в тот же день наедине с покрытой бриллиантовыми каплями девушкой, глядевшей ему в глаза, поклялся стать пловцом, чемпионом, объездить весь мир и выиграть все соревнования. Упорством своим на воде и в спортзале удивил даже отца. Через год на всесоюзных юношеских соревнованиях на дистанции 1500 метров вольным стилем он занял первое место и стал мастером спорта. Потом восемь раз улучшал юношеские рекорды на дистанциях 400 и 1500 метров. Ему было присвоено звание мастера международного класса. Но отец видел, что Игорю что-то мешает полностью и до конца использовать свою природную резкость и быстроту. Больше шестидесяти лет учебники и методические пособия по плаванию утверждали, что ноги пловца должны увеличивать скорость, это считалось законом.
|
