Воздвижение. Повесть |
15.12.2009 | |
Страница 8 из 25 – Именно наверху и будет, – ответил Андрей. – Хоть и не действующая церковь – музей, а без креста какая-то незавершенность была бы, правильно я говорю? – Правильно вы говорите, – согласился Андрей. – Какая-то была незавершенность бы. – Я понимаю, вам забавно со мной, непрофессионалом, разговаривать. А с другого бока посмотреть – произведение искусства, так что каждый имеет право высказаться. Правильно? Помолчали. Кузьмич хотел подлить парторгу еще чаю, но тот закрыл чашку рукой. – Эх, – скользнув лисьими глазками по лицам реставраторов, Корнаухов отчаянно выставил на стол бутылку «Пшеничной». – Тащи стаканы! – дал Кузьмичу команду, сопровождаемую широким жестом рубахи-парня. – Не поверите – с осени в рот не брал. – А что сегодня имеет место быть? – полюбопытствовал Гришка Учитель. – Годовщина екатеринбургского расстрела российского императора и фамилии? Так она еще не скоро. – Какой император, сын у меня родился! Четыре девятьсот, пятьдесят три сантиметра! Послезавтра в город еду на него смотреть. А недели через три, как потеплеет чуток, сюда перевезу. Давайте выпьем. – Мы, к сожалению, не потребляем, – ответил за всех Андрей, поглядывая на Дмитрия. – Что вы, мужики! – Парторг смялся, покраснел от смущения. – В среду гудели – аж дым валил. – Откуда столь безапелляционная информация, позвольте полюбопытствовать? – спросил Учитель. – Ну, по чуть-чуть? – По чуть-чуть можно за такое дело, – согласился Дмитрий. – Сын – это здорово. Сели к столу, парторг разлил, выпили чокнувшись. Закусили картошкой с луком. Еще выпили. – Вот ты скажи, – начал Корнаухов, глядя, чуть отстраняясь, блестящим, как подсолнечное масло на сковородке, взглядом на Дмитрия, – ты в самом деле в Бога веришь или так? Ведь это ж понимать – уехал человек из столицы и не куда-нибудь, а в Зашиворотовск, чтобы получать каких-то сто... сто пятьдесят у тебя? – Сто сорок. Минус за бездетность и подоходный. – Меньше нашего конюха. И это все, что имеешь? Ну а по нарядам? Вот сколько, к примеру, стоит вытесать одну такую деревянную черепицу для крыши? – Корнаухов поднял с пола лемех. – Четырнадцать копеек. – Смеешься? Быть не может. Я, конечно, не плотник, но топор в руках держать, как говорится, приходилось. Честно скажу, час-другой, а то и третий повозился бы с этой штуковиной. Четырнадцать копеек? Да. У нас шабашники тысячи делают. Вот я и спрашиваю: веришь в Бога? В Иисуса Христа? – уточнил парторг, разлив по стаканам еще немного водки. Дмитрий не ответил. – Веришь... Не может быть, чтобы без веры вот такое... – Корнаухов кивнул на окно, за которым высился храм. – Без веры только свинарники строить. – Красиво говоришь, парторг, – заметил Учитель, взяв минорный аккорд. – Ведь какая культура была! Я тут статью читал. Действительно, подумать бы нам, почему самая современная технология и высочайшая производительность труда в тех странах, где самая развитая инфраструктура многовековой культуры? В Японии нельзя ни один храм уничтожить, как бы дряхл и древен он ни был. На крышах многоэтажных офисов в Токио яркие деревянные домики – это храмы, стоящие на том же месте, что и века назад, только выше поднялись. Преемственность создает культурный слой, на котором вырастает цивилизация! А у нас эти Кагановичи... – Красиво говоришь, – повторил Учитель, запел, а припев вслед за Андреем подхватил и парторг: «Так громче, му-зыка, играй побе-ду! Мы по-беди-ли, и враг бежит, бежит, бежит! Так за царя, за ро-дину, за ве-ру мы грянем громко-е у-ра! ура! ура!!» Корнаухов больше не пил, но продолжал возмущаться, рассуждать, пару раз стукнул кулачком по столу и ушел за полночь. – Убейте, мужики, ничего не понимаю, – сказал Андрей, помогая Кузьмичу убирать посуду со стола. – Два месяца назад он говорил совсем другое. – Два месяца в наше диспозитивное время – срок, – сказал Гриша Учитель. – Политически подкованный чувак. Газеты читает. – Далеко пойдет, хмырь болотный, – предсказал Царь. – Просек, что к чему. Черную машину к подъезду будут подавать. – Бог с ним, – зевнул Дмитрий. – Давайте спать. Посреди ночи разбудил Андрея то ли вой собак, то ли голос Дмитрия десятилетней давности: «Мы хиппи! – ответил он комсоргу института, когда тот осведомился, почему не встали на комсомольский учет. – А хиппового учета у вас почему-то не ведется». 7 Много дней дул, прижимал к земле кусты, ломал не налившиеся еще соками ветви северо-западный ветер, ползли с моря темно-сизые тучи и сыпал в сумраке снег с дождем, лишь ненадолго затихая. Безлюдная, глухонемая лежала по обеим берегам черной речушки деревня, носящая имя городка Зашиворотовска, некогда пестрого, шумного, озвученного колокольными звонами, скрипом полозьев по искрящемуся снегу, звонким девичьим и детским смехом и вымершего в одночасье от оспы. А на холме посреди деревни, где высилась сорокапятиметровая Спасская церковь, не смолкали топоры. |
< Пред. | След. > |
---|