| Фанера над Парижем |
|
|
|
| 14.12.2009 | ||||||||||||||
Страница 12 из 12 «Нет, ради бога, я не виновата, я ни в чем не виновата, я хотела быть, как все, хотела любить и быть любимой, быть любимой и любить, рожать, любить и быть любимой и рожать, простите, забудьте, умоляю, на коленях умоляю, ради бога, ради всего святого!..» Тишина была ответом. Безбрежная, первобытная, беспощадная, убивающая тишина. «Сявочка, Сява, один ты есть у меня, Сява!!!» А потом мы неслись на бывшей «Матильде», которую Сява переименовал в «Марину», лавируя между машинами, обгоняя всех, я визжала, задирая ноги, обхватив Сяву за шею, летели из-под колес брызги и комья глины, и я кричала: «Быстрей, быстрей, еще! Как ты не понимаешь, что я должна взлететь сегодня, ну быстрей же!» Остановились на площадке обозрения на Ленинских горах. «Сявочка, – сказала я, слезая с мотоцикла. – Ты серьезно?» – «Да, – ответил он. – Не смейся, пожалуйста. Я люблю тебя». – «Меня? А ты знаешь, что это такое? Я, например, не знаю. Сявочка, лапочка. Ты напрасно тогда Алеше морду набил – когда он предложил тебе со мной переспать. Я чувствую, что ты дико сильный мужик. Правда, что маму твою зовут Афродитой? А почему тебя не назвали Эросом? Иногда ужасно тебя хочу. Но ты знаешь, кто я такая? Я же тебе все объяснила. Ты не понял? Я обречена быть вакханкой. Религиозной проституткой – а религия эта: коммунизм, которого быть не может, но которому я – по наследству от деда и матери – должна служить до конца дней своих. Понимаешь? К тому же у меня будет ребенок». – «Ребенок?» – «Мальчик или девочка. Или крыса». – «От него?» – «Какой ты догадливый, Сявочка». – «Почему ты все время смеешься?» – «Мне просто смешно, Сявочка, милый. Ты знаешь, что по закону Аморреев девушка на выданье должна семь дней вступать во внебрачные половые связи у ворот храма? Как ты на это смотришь? И ребенка ты усыновишь?» – «Да. Усыновлю. Не смейся». – «Ты святой, Сявочка. Понимаешь, а может быть, и не от него». – «Как?» – «Так. Просто. От кого-нибудь из корабельщиков, с которыми я расплачивалась за провоз в Иерусалим». – «Каких корабельщиков? Какой Иерусалим? Не смейся, прошу тебя». – «Ты поверил? Какой же ты дурак, вру я все. Ничего не было, ни с ним, твоим другом детства, ни с кем. Я девочка, ты разве не понял? Девочка в синих носочках. Ты веришь мне?» «Верю», – ответил Сява. «Ты святой. И она, хромоножка эта, отдающаяся революции, потому что революция женского рода, тоже святая. Вы оба святые. А я... Я шлюха, потаскуха, лярва, пикса, блядь, ебусь со всеми, Сявочка, и с бабами и с мужиками, хочешь, дам?» – «Не надо, я прошу!» – «Ха, ха! Избей меня, Сявочка! До потери сознания, ногами! Хочешь, вон там, под трамплином, в кустах – отсосу? Он меня учил минет делать, твой друг. Он кончал мне в рот, Сявочка! У него сперма сладкая, как патока! Он весь – как патока! Слушай – ты слышишь? А если грязь и низость – только мука по где-то там сияющей красе...» – «Выходи за меня замуж». – «Замуж?» – «Не смейся! Я прошу тебя, не смейся! Я прошу!» – «Лапочка, солнышко... Вот если б ты прыгнул с трамплина, взлетел бы над Москвой!..» Обдав меня с ног до головы грязью и дымом, Сява унесся, а через неделю я узнала, что он таки забрался со своим мотоциклом на трамплин на Ленинских горах и оттуда, разогнавшись, взлетел. Хоронили его в закрытом гробу. ВИВИАН 1983 |
||||||||||||||
| Последнее обновление ( 14.12.2009 ) | ||||||||||||||
| < Пред. | След. > |
|---|