Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
На край света Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
14.12.2009
Оглавление
На край света
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8

                                              НА КРАЙ СВЕТА
                                                               I
   Сайры нет. Мы успели поверить в свою счастливую курильскую звезду: с начала, с Южно-Сахалинска и Корсакова нам с погодой, что едва ли здесь не главное, да и вообще везло невероятно. Но океану дела нет до нас и наших звёзд. Он не штормит и не лежит спокойно, он как буйный сумасшедший, от которого можно ждать в любую минуту чего угодно. Гонит-гонит холодные тяжёлые волны на северо-запад, к материку. Иногда вдруг вздыбится, будто прикидывая, не пора – но на этот раз раздумывает.
   Вторые сутки туман. Идём, покрытые влажной дымовой завесой. Вращается тонкий зелёный луч локатора, высвечивает на экране береговую линию, точки, обозначающие соседние суда, которые также в тревожно-унылом поиске.
   Неужели и этой ночью пролёт? Поднадоело уже выхаживать, широко расставляя ноги, по склизкой палубе, гонять «чайковкого» разной крепости с сахаром и без или дремать, вертеться на койке.
   Идём курсом тридцать пять градусов к острову Итуруп, в залив Касатка, делаем около одиннадцати узлов. К темноте будем в районе лова. Вопрос в том, будет ли лов? Капитан, старпом, механик, боцман – все спят. Шипит мыльная вода под бортом, постукивает назадраенный люк. Скулят на палубе кудлатые дворняжки Дарья с Марьей, тоскуя, должно быть, по Кунаширу, где они носились друг за другом и за собственными хвостами с радостным лаем, и светило солнце, и не качало, не швыряло от стены к стене, как здесь.
   И мы с моим знаменитым другом-фотографом Игорем Гавриловым, гордым обладателем самой престижной в мире фотографии премии «Worldpressfoto», тоскуем по Кунаширу, по Чёрному острову – в переводе с айнского. С него началось наше знакомство с «жемчужным ожерельем России». Чёрный – потому что покрыт густой хвойной растительностью и песок там – титановомагнетитовый, тёмно-серый, почти чёрный.
   Вспоминаю вулкан Менделеева, гору Дмитрия Ивановича, как его уважительно именуют. Издали вулкан похож на спящую девушку: откинутые назад волнистые волосы, правая грудь с острым соском, приподнятое колено, бедро; солнечным утром кожа девушки розовая, над головой витает дымка, как сон, как утренний туман.
   Вспоминаю, как взбирались, карабкались на четвереньках мы на вулкан Головнина. Кальдера вулкана – огромная долина – лежит на глубине 500 метров. Почти всегда она переполнена туманом, словно кастрюля с кипящим, убегающим молоком, но нам повезло: долина полна была горячего дымно-оранжевого солнца. Райское там разноцветье. Зелёные ковры бамбука «разрисованы» пурпурными листочками кислицы, нежно-сиреневыми, похожими на мармелад, посыпанный сахарной пудрой, гортензиями, серебристыми лапками можжевелового стланика… Порхали бабочки, пели птицы, но их едва было слышно за надсадным сплошным гулом цикад. И пахло мёдом.
   По тропинке мы подошли к озеру Кипящему, на дне которого бьют фонтаны гейзеров. Рай в кальдере уживается с адом. Седая мутная вода дымилась, булькала, в трещинах, в застывших складках лавы по берегам бурлила сера. Ни травинки. А в ста метрах от Кипящего – озеро Горячее. Может быть, когда-то оно и было горячим, но теперь истинное блаженство – сбросить с себя пропотевшую одежду (вокруг ни души, будто в рай ты попал первым), промчаться в облачении Адама по тёплому песку и плюхнуться в прозрачную голубую перехватывающую восторгом дух прохладу. Заплыть далеко и, перевернувшись на спину, представляя тайгу, реки, горы, степи, разделяющие тебя с Москвой, в которой ночь, все спят, и глядеть в бездонную синеву, не замутнённую ни единым облачком…
                                                              II
   Сидим в каюте научного сотрудника Института автоматики и процессов управления Петровича, как зовёт его команда, - здесь, на «Реутово», он в длительной командировке. Стены каюты сверху донизу заклеены полуобнажёнными и вовсе нагими грудастыми улыбающимися подмигивающими блондинками и брюнеткам. Петрович всем своим нахохленным научным видом показывает, что не имеет к этой пошлости отношения: каюту ему уступил старпом. Рассказывает нам, что кибернетики Дальневосточного научного центра уже около десяти лет работают на Курилах. Океан даёт огромное количество информации – метеорологической, гидрологической, промысловой… Дело учёных – брать и обрабатывать её с помощью современных ЭВМ. На основе многолетних наблюдений за океанскими ветрами, течениями, температурами воды и воздуха помогать рыбакам, рекомендовать, где можно взять больше рыбы.
 - Не все, конечно, пока нам верят, - говорит Петрович, то и дело приглаживая чёрную, коротко стриженную, но всё же всклокоченную бородку. – Рыбаки народ горячий. Иногда и посылают куда подальше с моими рекомендациями. Сложное это дело. Мы ведь не даём расплывчатых советов – районы промысла указываем конкретно. Хотя, конечно, бывают и ошибки. Но уже многие капитаны убедились в пользе, которую приносит наука. Наш Михалыч – один из них.
 - И в Касатку идём по научной рекомендации?
 - Позавчера сайра там была. А этой ночью не знаю – как уж повезёт. Михалыч, он на науку надеется, но и сам не плошает. В этом году «Реутово» признано лучшим среди всех судов экспедиции, награждено грамотой, а капитану Валерию Михайловичу Туркину чуть даже не вручили наручные часы «Слава», в последний момент сорвалось – не утвердили кандидатуру в райкоме партии «в связи с регулярной нецензурщиной тов. Туркина в радиоэфире».
   Ему слегка за тридцать, капитану судна. С первого плавания, в которое он вышел капитаном большого судна (не было и двадцати восьми), команда зовёт его «отцом» - знак уважения. Небольшого роста, темноволос, по-боксёрски пружинист (шесть лет занимался боксом), готов в любое мгновение увернуться от прямого или хука и послать в свою очередь в нокдаун, по меньшей мере. Волевой рот очерчен усиками, крепкие сухие скулы. Брови вразлёт, твёрдый внимательный взгляд. Стармех Федотыч считает, что взгляд и голос, манера говорить – немногословно, веско, чтобы слушали и слушались, - досталась их капитану от деда, забайкальского казака-сотника. В любой ситуации остающиеся самими собой, не теряющие самообладания, способные ответить за каждое своё слово, такие люди, как Михалыч, будто рождены быть первыми.
   Позёвывая, потирая ладонями широкие бугристые плечи, он выходит на рубку. Смотрит на датчик, показывающий отклонение курса от заданного.
 - Давай пятнадцать на норд, - с трещиной, непослушным со сна голосом даёт команду вахтенному. Продувает и закуривает «беломорину», перекатывает её в угол рта.
   Туман мутнеет, делается болотного цвета. Потом – мглисто-сиреневым. Светила (электромеханик) с двумя матросами выдвигают и закрепляют по обоим бортам люстры с синими сайровыми лампами по 500 ватт. Траулер становится похожим на римскую трирему с копьями к бою. Или на огромного ощетинившегося иглами дикобраза.


 
След. >
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков