| Место встречи Волги и Каспия-моря |
|
|
|
| 14.12.2009 | |||||||||||||
Страница 8 из 11 - Пеликаны, — показал рукой Русанов. — В полёте на древних ящеров похожи, правда? В заповеднике можно увидеть и услышать 270 видов птиц. - А это кто? — спрашивал я Лёшу Нестерова, сидящего в куласе напротив меня с закрытыми глазами. - Лысушки. Нежные птички. И казарочка за ними. - А это? - Чаечка серебристая, кто ж ещё так хохочет? - А это кто приближается? - Не слышу... А-а, сапурки. - Какие сапурки, типичные белые цапли. - Так это ж одно и то же. Вытянув длинные лапы, пролетают над нами семь больших белых цапель. Они смотрят на нас без волнения и без особого любопытства. Взирает на цапель и на всё пространство вокруг сидящий на толстой ивовой ветке орлан-белохвост. Тёмно-бурый, с массивным клювом, размером он с немецкую овчарку, а размах крыльев у него - два с половиной, а то и три метра. Орланы-белохвосты встречаются в Скандинавии, в Западной Европе, в Средней Азии, в Китае и Японии, но их осталось очень мало, они внесены в Международную Красную книгу и в Красную книгу СССР. Несколько лет назад сотрудники Каспийской орнитологической станции с помощью работников заповедника, охотничьих хозяйств и лесничеств определили примерное количество орланов-белохвостов в дельте Волги — около полутора сотен гнездящихся пар. Огромные свои гнезда, похожие на крестьянские избы где-нибудь на Севере или в Сибири, шириной два и высотой полтора метра, орланы-белохвосты строят на развилках деревьев из толстых сучьев, стволов, почти бревен. Одно и то же гнездовье, как правило (если, конечно, не разрушать), они занимают много, до ста и больше лет. - Я, когда пацаном был, - сказал Лёша, — взял себе недельного орланчика, а отцу не сказал ничего. Ну а в мае или в начале июня он улетел. И потом я нашёл его в камышах - мёртвым. Родители-то не воспитывали его, ничему не учили... А у отца с кабанчиком было дело. Не рассказывал про Машку? - Нет. А что за Машка? - Пусть сам расскажет. Ты в музее-то нашем был? - Не соберусь никак. Там туристы косяками... - Попроси Андрианыча, чтобы с тобой пошёл. Отец много тебе интересного расскажет. Не пожалеешь. Купаться-то будем? - А как же! Мы отгребли к протоке, где глубже, разделись и прыгнули с куласа. Вода была, как в подогретом бассейне, даже теплей (цветение лотоса, кстати, начинается при температуре плюс тридцать). Быстрина выносила на раскаты, и приятно было сопротивляться, плыть кролем, баттерфляем, потом переворачиваться на спину, переводить дыхание и, оказавшись уже где-то между камышовыми уколками, в зарослях кувшинок, снова устремляться изо всех сил вперед и вверх... Лёша рассказал мне, как фотокорреспондент одного центрального журнала заблудился на раскатах. Компанией поехали на рыбалку, разделились, он остался один в куласе, пустил его по течению и стал фотографировать лотосы, птиц, сазанов. Стал блеснить и вытаскивать одну за другой щук, судаков, жерехов. Увлекся, а когда оглянулся, никого кругом не было, солнце лежало уже на горизонте. Сел на вёсла, грёб, грёб, содрал на ладонях кожу, отчаялся, но ещё больше заблудился, потому что камышовые уколки похожи друг на друга, как капли воды. Снова грёб... Прошли сутки, и прошёл еще день. Туман опустился, так что и с вертолёта найти его не было возможности. От усталости, от голода, солнца, комаров и страха начались галлюцинации: показалось, что где-то кричит ребенок. Вслушивался, грёб на крик, то исчезающий, то вновь появляющийся, временами совсем ясный: «Па-па!..» Кричал не просто ребенок — его сын. Но как он здесь мог оказаться? Всю ночь он грёб, к рассвету выплыл к одной из проток, недалеко от входа в которую был кордон. Из Астрахани позвонил в Москву — жена сказала, что четырехлетний сын их всю ночь не спал, плакал, бредил, звал папу... - Что это было, Лёш, как ты думаешь? Телепатия? - Бог его знает, - пожал он плечами. - Вообще, чем больше вот так наблюдаешь природу... Что-то есть, наверно, такое и у человека, не только ведь у зверья и у птиц. Какое-то чувство неизвестное... Орлан-белохвост грузно снялся с ветки, с басовитым «кли-кли-кли» сделал круг и легко вдруг взмыл в поднебесье. Мы с Лёшей оделись и поплыли на лодке вдоль култуков к востоку, к Трехизбинскому участку. Я грёб, Лёша делал записи в дневнике, поглядывая по сторонам. Все или почти все работники заповедника ведут дневники, куда каждый день записывают свои наблюдения и работу. Лёша записал, что видел четырех гусей и большое скопление крачек и что камыш начинает покрываться паутиной, а уток на участке стало меньше, через несколько дней линька совсем закончится. - А там вон чайки, Леш? Какие-то не такие... - Черноголовые чаечки. Пугливые они. Потревожишь - яйца свои расклёвывают. А если стащит кто-нибудь яйцо или птенца, черноголовка сперва гонится за жуликом, морским голубком, к примеру, а если он успеет хоть раз клюнуть малютку или уронит яйцо, то сама присоединяется к трапезе. - Какая добрая и любящая мамочка! - Полезные они, эти чайки, - чуть ли не обиженно говорит Леша. - Очень полезные. Одна птица в день поедает больше двухсот граммов корма — вредителей, с которыми всякая там химия плохо справляется. В одночасье с полей исчезают жук кузька, хлебная жужелица, клоп черепашка... Но всё меньше их становится, черноголовых чаек. Затапливает ведь поля... Лёша рассказывает, как меняется дельта с каждым годом, как влияют на неё водохранилища и гидроэлектростанции, построенные выше по течению Волги. 6. - Мы тут в дельте за всё расплачиваемся, - говорил директор заповедника Александр Григорьевич Конечный. - За то, например, что где-то на Каме, на Березниковском калийном заводе произошёл аварийный сброс рассола... Очистные сооружения строятся, но очень и очень медленно, и их, конечно, мало. И вот какая странная ещё штука: организации, призванные следить за чистотой воды, материально не заинтересованы в том, чтобы вода на самом деле была чистой, потому как премии у них от этого зависят: не «заметил» ты никакого загрязнения вод - поощрение, а если уж обнаружил - пеняй на себя, живи, как говорится, на одну зарплату. Что это такое? О том, что вода стала намного грязней после зарегулирования стока Волги, говорили мне многие ученые заповедника, ихтиологи, гидробиологи, зоологи. Зимой Волгоградская и Саратовская ГЭС работают в полную силу и сбрасывают огромное количество горячей отработанной воды. Так называемые зимние попуски, паводки губят всё живое: вырывают с корнем тростник, а без тростника дельта просто прекратит своё существование, превратится в мёртвые болота и солончаки, вырывают кусты и деревья, обманывают рыбу, и она выходит из зимовальных ям, идёт на нерест, гибнет подо льдом, потому как весны-то еще настоящей нет и в помине... Нарушается из-за гидростанций и весенний паводок - сокращается чуть ли не наполовину, из икринок не успевает вырасти жизнеспособная молодь рыб. |
|||||||||||||
| Последнее обновление ( 14.12.2009 ) | |||||||||||||
| < Пред. | След. > |
|---|