Официальный сайт журналиста и писателя Сергея Маркова.
Место встречи Волги и Каспия-моря Версия в формате PDF Версия для печати Отправить на e-mail
14.12.2009
Оглавление
Место встречи Волги и Каспия-моря
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
 
   Потом мы с Алексеем вернулись и насчитали в камышах и на воде семнадцать убитых крякв, чирков-трескунов, шилохвостей и большую красивую цаплю, а Геннадий тем временем составлял протокол. Браконьеры, отец и сын, очень были похожи друг на друга - оба белобрысые, угрюмые. У мальчика трясся сморщенный подбородок; вытирая нос то одним, то другим рукавом, готов был разреветься, но держался и молчал. Он был в маленьких кирзовых сапогах, в пиджачке, и я, глядя на него, вспомнил, как мы с отцом охотились на Волге, как прыгал я в воду вместо собаки и приносил подранков...
 - Может, отпустим? – предложил я.
 - Забыли тебя, корреспондент, спросить, - отрубил Геннадий.
   Тяжёлый осадок остался на душе от встречи с браконьерами. Мальчуган, в конце концов, разревелся, и мы узнали постепенно, что у старшей его сестры послезавтра свадьба, и приехал в отпуск его двоюродный брат, который служит на Тихоокеанском флоте, и мамка у них очень болеет...
 - Тихоокеанский флот, свадьба – это всё хорошо, а цапля-то что вам плохого сделала? – поинтересовался Алексей. – Они ж доверчивые, небось, шагов с десяти били?
 - Угу, - промычал, вытирая сопли, мальчишка.
 - А для чего? Чем она тебе не угодила?
 - Красивая. Чучело хотел сделать.
 - Сам ты чучело…
   Вечером, сидя на кордоне за чаем, мы старались говорить о другом: о зарплате егерей, которая здесь ещё меньше, чем в Приморье, потому что нет никаких надбавок, о праве на ношение нарезного оружия, о прошлогоднем пожаре, вспыхнувшем от роторной косилки, которая прокашивала противопожарные пятисотметровые полосы, и при ветре около двадцати метров в секунду выгорела громадная территория, потому что зелёный тростник летом горит, как порох, а техники для борьбы с пожарами у заповедника нет никакой; пожар этот, конечно, нанёс заповеднику больше вреда, чем все браконьеры, вместе взятые.
 - Да ничего ему не будет! — раздраженно вдруг махнул рукой Геннадий. - Ну без дичи свадьбу сыграют. Ну оштрафуют его... А может, вообще ничего не будет. Сколько раз уже - передаем документы в охотинспекцию, в рыбохрану, и годами тянется резина, волокита бумажная. У нас у самих никаких прав нет, одни обязанности. Ладно, если такие, как сегодня, браконьеры: они и охотились-то не в заповеднике, а в охранной зоне, и не удирали особо...
 - Да?
 - Полчаса на моторке - это что! Неделями гонялись на вездеходе — за вездеходом... А в том году случай был. Забрались сюда двое парней на мотоцикле. За кабаном. Егерь наш, человек опытный, пожилой, перехватил их, они сперва вырвались, угнали. Полдня он их выслеживал, снова перехватил: выходит, вытаскивает пистолет... А парни - пьяные были вдупелину, сбивают его, и, падая, егерь стреляет случайно. Что случайно, это точно, потому что не первый раз с ним подобное, он знает, чем может кончиться. Рана у одного из парней совсем пустяковая, почти царапина. Но десять лет почти влепили нашему егерю за эту царапину. Представляешь, двое сопляков, пьяные, в заповеднике, без охотничьих билетов, без прав на мотоцикл, который, как потом выяснилось, они угнали... и десять лет! Спасибо нашему директору, Александру Григорьевичу, чуть ли не до самых верхов дошёл, но спас человека от тюрьмы. И не просто человека, не просто егеря — ветерана войны и труда... А нервов сколько это стоило! Не понимаю, что за отношение такое к егерям, к людям, охраняющим природу?.. Или вот осетров взять – ты хоть представляешь, какой это бизнес? Миллионы делают на икре! Вот помяни моё слово, если так и дальше пойдёт, к началу следующего века только на той стороне, в Иране осетры останутся!..
                                                             3.
   И говорили мы еще с Геннадием Емелиным, с орнитологами заповедника о том, имеет ли вообще сейчас, когда так мало осталось на земле живого, охота право на существование?
   Старший научный сотрудник Астраханского заповедника Герман Михайлович Русанов считает, что охота — удел юности. Всю жизнь стрелять, убивать - нельзя, слишком много горечи скопится в сердце, потому что всякое убийство - горечь, от этого никуда не деться, и лишь в юности порой не задумываешься, не понимаешь, не чувствуешь. И ещё Русанов считает, что если уж охота - так охота красивая, хоть чем-то напоминающая ту, которую описывали Толстой, Тургенев, Аксаков, Некрасов, Пришвин...
 - Эстетику охоты мы утратили, вот что. Я не говорю об охоте с легавыми, с соколами... А всё-таки. Одно время я выписывал журнал «Охота и охотничье хозяйство», но не припомню, чтобы там упоминалось об этом. А это ведь, может быть, и главное?
    Я вспомнил разговор с писателем Георгием Семёновым - весной был у него в гостях во Внуково. Начали мы с охоты - у Семёнова есть прекрасные охотничьи рассказы. Потом заговорили о том, чему посвящено практически все его творчество: о человеке в природе, о человеке - неотъемлемой частице природы.
   Семёнов говорил, что не грех снова и снова напоминать людям о сохранившейся ещё красоте земли. О чистоте не тронутых промышленными сбросами рек, о лесной глухомани, в которой живут еще редкие птицы и звери. Бороться за сохранность окружающей среды можно и должно всеми доступными средствами. Природа диктует человеку свои законы. И нарушать эти законы не менее преступно, чем законы юридические, собранные в уголовном и прочих кодексах. Только в отличие от них природа карает и невиновных, еще даже не родившихся.
   С холма поверх невысоких берез видна была многоэтажная окраина Москвы, а вокруг стояла подмосковная тишина: стучала за лесом электричка, грохотали, гудели машины на шоссе, ревели самолеты, взлетающие и заходящие на посадку. Я спросил Семёнова, что он думает по поводу отношений природы с городом, крупным городом?
 - Я не так давно был в Хельсинки. Коренные жители там называются босоногими хельсинкцами. Вот и меня можно было бы назвать босоногим москвичом. Москвич я в четвёртом или пятом поколении, то есть любовь ко всему, что связано с большим городом, у меня в крови. Мой дед по отцу был страстным любителем рыбной ловли. Как рассказывала бабушка, у деда на Москве-реке в районе нынешнего Большого Каменного моста стояла лодка, с которой он ловил язей и плотву в чистой и рыбной тогда реке. Мой отец, тоже не чуждый рыбацкой страсти, заразил ею и меня. Мы исходили с ним всё Подмосковье и много раз ловили рыбу с берегов Москвы-реки. И всю жизнь город для меня - тоже как бы природа, своеобразная, хотя писать, о городе очень трудно: только начнёшь описывать какой-нибудь кривой московский переулок, а глаз невольно ищет дерево, растущее за оградой, жёлтый лист на тротуаре, дождевую лужицу на мостовой, облака над крышами.
   Человеку в наше время - я имею в виду жителя большого города, являющегося чем-то вроде замкнутого микромира в макромире, - необходима время от времени разрядка. Отдых. Освобождение от стрессов. Если этого нет, то один замкнутый мир неизбежно сталкивается с другими, и к добру это привести не может. Побольше бы Москве и многим городам островков, оазисов природы, как в Киеве, в Ереване, где можно послушать плеск волн, шум листьев.

Последнее обновление ( 14.12.2009 )
 
< Пред.   След. >
ГлавнаяБиографияТекстыФотоВидеоКонтактыСсылкиМой отец, поэт Алексей Марков