…Когда его не станет, актёр Александр Пороховщиков вспомнит, как во время съемок «Ворошиловского стрелка» в Калуге вечером Ульянов сидел на лавочке, зажав лицо рукой, и плакал. «Я видел плачущим самого Ульянова! Отчаянно плакал, как ребёнок, он вообще дитя был, открытый, нежный, ранимый… Я подошёл, присел с краю на лавочке, думал, боль какая. «Что с вами, Михал Алексаныч?» - «Спасибо Славе Говорухину, он этой ролью мне глоток воздуха ещё дал. Стою, Сашенька, как перед пропастью, шаг – и полетел куда-то…»                                                                                                                    
 …Вспомнит дочь Елена:
 «Ворошиловский стрелок» - это был фильм про отца. Тогда вся пресса, а писали, спорили очень много, поделилась на два лагеря. Одни были в восторге от того, что наконец-то появился в кинематографе герой, способный ответить на творящийся вокруг беспредел. Другие обвиняли, притом беспощадно, просто линчевали за то, что он позволил себе устроить самосуд. А так как папа был человек мягкий, то второй лагерь своей беспощадной критикой перетянул, возымел действие. А отец всё воспринимал всерьёз и страшно переживал! Дошло до того, что стал даже оправдываться, отнекиваться. В конце концов, заявил во всеуслышание, что сам он так ни в коем случае не поступил бы, а действовал бы по закону. Но я-то, знающая отца глубиннее, чем кто бы то ни был, уверена: поступил бы. Убил бы. За меня, а уж тем более за Лизку. Он ведь эмоциональный, яростный в своих эмоциях был человек. Как в беспредельной любви, в обожании, так и в ярости, неистовстве. Русский по-настоящему человек».
 - …Спрашиваешь, пересматриваю ли свои картины? – вернулся к моему вопросу Ульянов. - Мучительно мне их смотреть, особенно старые. Сейчас я ни за что бы не играл так, как тогда. Меняется мир и меняется мое восприятие мира… Все меняется. А наше дело – театр, кино – жестоко. Даже малая задержка для театра – это смерть. Поэтому так мало для него значит уход отдельных, пусть даже выдающихся актеров. Мавр сделал свое дело – мавр может уйти…
 - В «Антикиллере» Егора Кончаловского вы просто потрясающе современно сыграли!
 - Правда? Ну, там Егор больше…
 - Настоящие бандиты восхищались, Михал Алексаныч!
 - Выдумываешь?..

 …Когда его не станет, Михаил Шаститко (Орский) – ныне владелец одного из крупных и наиболее оригинально оформленных киноконцертных комплексов на севере Москвы,  давний знакомый автора этой книги и верный почитатель таланта Михаила Ульянова, вспомнит:
 «В совокупности я отсидел девять лет. Я не хулиган, тем более, не дай бог, не насильник. У меня было мошенничество в крупных размерах, так называемая ломка, «куклы»… В  1990 году я вышел подчистую. Но к теме: я всегда любил кино. В лагерях развлечений, кроме телевизора и литературы, не было. Смотрел, читал, думал… Ну, а когда стал владельцем кинотеатра, то, естественно, занялся кинематографом в определенном смысле профессионально, неплохо знаком с мировой фильмографией. Творчество великого русского актера Михаила Ульянова знаю давно. Еще подростком, лет в 14-15 был в Театре Вахтангова на спектакле «Антоний и Клеопатра», где Юлия Борисова играла Клеопатру, Ульянов – Антония. А вскоре посмотрел одноименный голливудский блокбастер, выражаясь современным языком, в котором главные роли играли Элизабет Тэйлор и Ричард Бартон. И к своему вящему удовольствию, даже злорадству – видимо, уже тогда во мне тлел патриотический уголек, - я для себя констатировал, что наш Антоний-Ульянов значительно мощнее и харизматичнее, чем хваленый Ричард Бартон. Этот темперамент, эта бесподобно могучая челюсть, свидетельствующая о решительности характера!.. Думаю, что если делать какие-то антропологические замеры, мы просто аналога не найдем!.. Что касается кинематографа, то я очень много читал о революции, о Гражданской войне, о трагедии России, нашего народа – и генерал Чарнота Ульянова для меня является настоящей квинтэссенцией, великолепной выборкой, воплощением бесшабашной удали, бретёрства и одновременно благородства русского офицерства… Быть может, я и название ресторану дал «Белая гвардия», подспудно держа в голове образ, воплощенный Ульяновым… И еще помню, смотрел я на зоне фильм «Последний побег». И был поражен! До этого все мы видели Ульянова могучим полководцем: Антонием, Чарнотой, маршалом Жуковым неоднократно…
- Одной из последних работ Ульянова в кино была роль эдакого «крестного отца» в фильме Егора Кончаловского «Антикиллер». Как сыграно – с твоей, профессиональной, можно сказать, точки зрения? Ты ведь встречал в жизни воров в законе?
 - Как профессионалу мне было очень приятно, что народный артист СССР, лауреат Ленинской и Государственных премий, Герой Социалистического Труда сыграл вора в законе. Притом блестяще, очень убедительно! Я знаю, кто был реальным прототипом этого образа…
 - Хочешь сказать, что Ульянов рисовал с натуры, то есть наблюдал некоего вора в жизни?
 - Нет, я этого не говорю. Потому что не знаю. Но хочу отметить, что современник, коллега Ульянова, великий русский артист Кирилл Лавров также великолепно сыграл вора в законе Барона, это тоже была одна из последних его ролей – в прекрасном телесериале «Бандитский Петербург». И вот, думаю я, задаюсь вопросом: не в этом ли сермяжная правда? Почему два наших величайших русских артиста, даже не по званию, а поистине народных, пришли в конце своей жизни к этим характерам, этим образам? Может быть, именно в этих людях они увидели верность традициям, своему укладу жизни?
 - Вот чем в нашей стране увенчались терзания, мучительные поиски смысла жизни братьев Карамазовых, Дмитрия и Ивана.
 - Ну да, ведь Митю-то ульяновского в финале отправляют на каторгу. А божественного Алешу, я читал, Федор Михайлович вообще бомбистом хотел сделать… Или, быть может, просто так легла их актерская фишка, Ульянова и Лаврова…
 - Но ты считаешь – убедительно? Притом, что ни Лавров, ни Ульянов никакого отношения к криминалитету никогда не имели. Разве что в качестве депутатов Верховного Совета отвечали на письма с зон, хлопотали, помогая кому-то…
 - Так вот Ульянов сыграл именно вора в законе. Я знаком со многими ворами в законе. Он сыграл живого человека. Трагедию… А напоследок скажу, что в жизни, к сожалению, лично знаком с Ульяновым не был, хотя знаю очень многих актеров, со многими встречался, но мне кажется, что он был хороший добрый порядочный русский человек. Настоящий мужчина».

 - …В этом «Антикиллере», - рассказывал Ульянов, - мне надо было изобразить благообразного, обкатанного жизнью бандита, который с годами обрёл лоск и определённые даже манеры. В своём доме он окружает себя очень богатой и очень вычурной обстановкой. Но в безвкусице присутствует и напускная благопристойность, которую, по моему мнению, и следовало сыграть. Хотя суть этого человека прежняя – пахан, отвечающий за воровской общак. Отсюда цинизм, изворотливость, жестокость. У него было перерезано горло, значит, он должен был произносить фразу с надрывом и натугой, сипло. И я решил чуточку так по-актёрски похулиганить. Мне вспомнился сипатый дон Корлеоне – «крёстный отец» - в замечательном исполнении Марлона Брандо. Почему бы не сгустить краски и вместо русского вора в законе не сыграть итало-американского мафиозо? А вернее, не его, а просто в с воей игре передать игру великого актёра в подобной роли? Каюсь, я нагло её повторил – отсюда у пахана в «Антикиллире» этот тон, эта избыточность в поведении. В конце картины главный вор вынужден застрелиться. Казалось бы, финал закономерен, зло наказано, справедливость восторжествовала. Но у зрителей осталось, я знаю, недовольство, не столько от самой роли, сколько от моей причастности к ней. Мол, актёр, сыгравший «ворошиловского стрелка» и вообще не одну исполненную внутреннего благородства роль, вдруг играет мерзавца!..

   Когда его не станет, режиссёр Егор Кончаловский вспомнит:
 «Ульянова я знал как актёра с раннего детства, с младших классов. Врезались в память маршал Жуков в «Освобождении» - как собирательный образ. Конечно же, «Бег». «Без свидетелей», потому прежде всего, что фильм был сделан Никитой Михалковым, в семье, и к нему внимания было всегда больше, я его не раз смотрел.
 - Что же в семье Михалковых-Кончаловских говорили о «Без свидетелей»?
 - В связи с этой картиной вспоминаю недавнее выступление Зельдина по поводу того, что пропало понятие актерского амплуа, он сетовал. Мне кажется, что у Михаила Александровича вот этого амплуа никогда не было. Вспомните его совершенно разные роли – по градусу, по вектору направленности… Я говорю о том, что природа нынешнего отсутствия амплуа совершенно противоположна отсутствию амплуа у Ульянова. Потому что Ульянов – совершенно универсальный артист,  и во всех возможных амплуа он выступает с абсолютной достоверностью и убедительностью. Тогда как у нынешних артистов это отсутствие амплуа выражается и объясняется отсутствием и понимания, и точного определения графики характера. «Без свидетелей» - один из примеров совершенно неожиданного поворота граней таланта и удивительных способностей перевоплощения Михаила Александровича. И то же самое, если хотите, я могу сказать про фильм «Антикиллер», где я имел честь работать с ним. Фильм может нравиться, не нравиться, меня, как правило, ругают за него. Но тот образ, который создал, построил Ульянов, будучи, кстати, уже далеко нездоровым человеком, гораздо более многогранный, многослойный, многоэтажный, чем тот, что был прописан или недопрописан в сценарии и романе Корецкого и что я представлял себе, когда думал об этом характере. Я очень рад был, что Ульянов согласился. И, конечно, довольно нервные были минуты на съемках, потому что у меня собиралась такая плеяда артистов удивительных – Белявский, Шакуров, Бортник, Сухоруков, да многие – во главе с Ульяновым! Ульянов играл такого персонажа - отца, и в результате и на съемочной площадке, и вне ее, вне этого пространства слов «мотор» и «стоп» он оставался таким отцом этой банды, присутствующей в картине. Было крайне приятно, что каждую минуту он предлагал – такое вот решение, иное, удивительно!.. Он с каким-то неожиданным и абсолютным энтузиазмом относился к этой, казалось бы, странной для Ульянова, вельможи, хозяина театра, народного, Героя, вообще объективно великого – картине.
 - А он вельможа? Интересно, каким он все-таки виделся представителям дворянского рода Михалковых-Кончаловских?
 - За Никиту и отца говорить не могу, но для меня он всегда был где-то там, наверху. В поколении артистов, которое сейчас, к сожалению, уходит, и вместе с ними, этими артистами, из которых Ульянов, наверное, один из первых артистов, уходит не просто эпоха, как говорят, а уходит понимание того масштаба личности и личностей, которые могли быть… И этот процесс, на мой взгляд, очевиден. Даже если брать, скажем, нашу семью и судить по застольям, которые были у Сурикова, потом у Петра Кончаловского, потом у Натальи Петровны Кончаловской, потом у Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова и теперь у нас. Масштаб личностей от поколения к поколению – и с какой-то невероятной скоростью – уменьшается.
 - Как в грузинском фильме «Пловец»?
 - Да, там об этом, я помню, конечно. И с поколением Михаила Александровича может уйти представление о том масштабе личности, которое вообще может быть.
 - Что ж тогда ждет наших детей, Егор? Уж не говоря о внуках…