Мать Четвертые сутки в размокших окопах Не спит поредевший в боях батальон. За нами в руинах, в дыму Севастополь, Огнем дальнобойным гранит опален... Лежим. Головы не поднять под обстрелом, Работает бешено их миномет... Глядишь — недолет, глядишь — пролетело, Лишь насыпь замерзшая брызнет вразлет. Четвертые сутки мы глаз не смыкаем, Твержу я себе: «Не сдавайся! Не спи!» Под собственный голос я так засыпаю, Что музыку боя не слышу в степи. А мины ложатся совсем уже рядом, Нас выбить решили любою ценой. А я засыпаю. И взрывом снаряда, Разбрызгавшим пыль за моею спиной, Меня не разбудишь... Но вот, будто в сказке, Подходит ко мне моя старая мать, И пальцем касается погнутой каски, И, как наяву, говорит мне: «Не спать!» Глаза протираю. Приснилось, конечно! Гремит канонада, к которой привык... Но снова в тумане горячем, кромешном Я вижу отчетливо старческий лик. Мне видится тот же платок полосатый И руки, родные с мальчишеских лет, Что мне воротник поправляли помятый, Когда уже был по-солдатски одет. Мне мать говорила: «Желаю удачи. Иди, мой родимый, дай Бог вам пути. Я буду молиться. Иди, я не плачу. Ведь знаю, ты должен обратно прийти». ...Четвертые сутки мы глаз не смыкаем, Тяжелые веки налились свинцом. По облаку дыма не матерь святая, А мать моя сходит с открытым лицом. «Не спать!» — И берет меня за руку прямо. Нет, это не сон. — А сюда-то ты как? Откуда ты, мама, любимая мама?— И я из окопа в коричневый мрак За ней выбегаю, качнувшись устало, И падаю, сбитый горячей волной. Прямым попаданьем окоп мой взорвало, Осколки со свистом прошли надо мной! 1942
|