Молча мы съели салат «Фирменный» из вареной картошки с луком, взялись за гуляш, почти холодный, с немыслимой подливкой. В армии, конечно, обо всем этом я и не мечтал. Но армия есть армия. Один раз, правда, Шухрат нам приготовил потрясающий плов – когда мы раздобыли морковь, черный молотый перец, свежую баранину в виде месячного барашка, изюм... Всю ночь пировали. Но это один только раз.
– Какое-то невеселое у нас с тобой свадебное путешествие, – заметила Оля.
– Почему?
– Я и сама думаю: почему? – она подняла глаза. – Может быть, действительно подождать надо было до июня? Хоть потеплело бы. Как ты думаешь?
– Я думаю, что ждать не надо было, – ответил я. Настроение мое поднималось с каждым кусочком гуляша и глотком вина. – Давай еще выпьем.
– Давай, – сказала Оля и, отставив мизинец, двумя пальцами взяла фужер за высокую граненую ножку. – Выпьем, – глаза ее казались совсем темными, глубокими, и я видел, как усталость и раздражение в них понемногу переливаются во что-то иное, то, что я любил и чего не находил в ее глазах давно. – За что? За любовь, – ответила она себе и выпила. Сморщила нос. – Все-таки дикая кислятина – этот твой рислинг.
– Мой, – улыбнулся я, коснувшись под столом ее ноги, а она смотрела на меня сквозь блестящее стекло фужера. – Оленька, – шепотом я назвал ее, как прежде, до армии.
– Что, Коленька? – прошептала она в ответ.
– Я тебя люблю.
– Спасибо, – она опустила фужер. – Помнишь, в детстве была игра, кто кого переглядит?
– Помню.
– Я у всех выигрывала. Давай.
Она выиграла. Я глядел, глядел, и мне стало казаться, что я тону в ее зрачках, и пошел бы ко дну, не моргни я и не спрячь глаза, как только в зале притушили свет.
Она захлопала в ладоши.
– Закругляйтесь, молодые люди, – сказала официантка, подсчитывая выручку на счетах.
– У нас еще мороженое с вареньем, – вспомнила Оля.
Я отправился на поиски сочногубого и не сразу отыскал его в лабиринтах.
– Мороженое принесите, пожалуйста.
– А уже нет мороженого, – почему-то с вызовом ответил он. – Закрыто все...
– Мы ждали больше получаса, – сказал я тихо. – Принесите, пожалуйста.
– Ты что, угрожаешь мне? – он поднялся со стула.
– Я вам не угрожаю, – постарался улыбнуться я. – Может быть, у меня просто голос такой. Мы заказали мороженое и...
– А в милиции не хочешь мороженого покушать? А?
– Не понял.
– Сейчас поймешь. Володя, – позвал он, и из глубины лабиринтов появился жующий милиционер. – Здесь пьяный.
– Я пьяный? – возможно, потому, что бывал в ресторанах всего несколько раз в жизни, я опешил. – Я?
– В чем дело, гражданин?
Я хотел объяснить, но кровь бросилась в голову, задрожало что-то, точно закипая, вверху грудной клетки, и я в самом деле, должно быть, стал похож на пьяного. Со мной теперь часто такое, даже из-за пустяков.
– Пройдемте, – милиционер, щуплый человечек лет тридцати с рыженькими усиками, цепко ухватил меня за руку выше локтя и повел в зал.
– Что ты натворил? – Оля испуганно вскочила, уронив стул. – Что он натворил, товарищ милиционер?
– С вами гражданин?
– Да, конечно, мы... у нас свадебное путешествие, товарищ милиционер,  – выпалила она, показывая обручальное кольцо.
– Оль, – сказал я. – Ну при чем здесь?
Милиционер крепко держал меня.
– Отпустите его, пожалуйста, – попросила Оля, и он отпустил, готовый в любой момент снова схватить.
– Документы у вас имеются?
Оля поспешно вытащила из сумочки паспорт. Проверив, милиционер потребовал и мой паспорт. Из-за столиков на нас смотрели с любопытством.
– Мы здесь, в гостинице живем, – сказала Оля. – В триста седьмом номере.
– Ясно, – сказал милиционер. – Чтобы больше этого не было. – Он вернул мне паспорт и ушел.
Появился официант.
– С вас одиннадцать восемьдесят восемь.
Я заплатил. Оля вышла из ресторана, а я дожидался сдачи.
– И две копейки? – осведомился сочногубый, бросив гривенник. Монета покатилась по скатерти и упала на пол.
– Поднимите, – сказал я.
Ненавистно пыхтя, он поднял.
– Что, две копейки тебе еще?
– Да, – сказал я. – Еще две копейки.
Оля сидела на диване в фойе. Там было много народу, в основном фронтовики. Разговаривали они в полный голос. Смеялись.
– Зачем ты? – спросил я.
– Что?
– Про свадебное путешествие.
– Ты можешь мне объяснить, что произошло?
– Я сказал, что он забыл принести мороженое.
– И все?
– И все.
– Не ври.
– Я не вру.
– Ладно. Я так испугалась, когда он тебя вывел.
– Чего ты испугалась?
– Не знаю. Сама не могу объяснить. Ты очень нервный какой-то.
– Пошли?
– Подожди. Посидим немножко здесь.
– Хорошо, – я сел рядом с ней, сунув руки в карманы, чтобы скрыть дрожь, с которой никак не мог справиться.
Помолчали, глядя на фронтовиков, толпящихся у стойки и заполняющих бланки за низенькими столиками.
– Их три процента всего осталось, – сказала Оля. – Даже меньше.
А из нашего спецназа, подумал я, каждый третий вернулся на родину грузом номер 200 на «черном тюльпане». Но тут же выругал себя за то, что не сдерживаю обещания не вспоминать. И опять вспомнил – когда Оля заговорила о том, как в восьмом классе меня забрали в милицию за драку с мальчишками, отнявшими у нее на улице банку консервированного компота, – я вспомнил другую драку. Если можно так назвать.