| Заключительная глава |
|
|
|
| 06.11.2009 | |||||||||||||||
Страница 11 из 13 - У всех грузин есть деньги, - упирался я. - Он из бывших комсомольцев. - У бывших комсомольцев теперь даже ещё больше денег. «Путешественник»-то наш несчастный причём? - Я знаю людей, которые с ним работали и могли бы тебя представить. Поговорить? Ты ничего не теряешь. - Ничего, - соглашался я. – Поговори. На безрыбье и сам раком встанешь, как говорили у нас в детском саду. И вот, спустя несколько недель, в течение которых я по несколько раз в день звонил по указанному мне телефону в приёмную, мне была назначена аудиенция в мэрии по адресу: улица Тверская, 13, 5-й подъезд, левый лифт перед лестницей, 8-й этаж. Не знаю точно, потому как потерял счёт времени, но прождал я в тот первый раз на диване в холе ожидания перед кабинетом заместителя мэра в Правительстве Москвы, руководителя Департамента внешних связей, в ведение которого наряду со всем прочим входили гостиницы и казино города – Иосифа Николаевича Орджоникидзе никак не менее шести часов. Раз двадцать порываясь уйти, плюнуть на всё, матерясь, твердя в сердцах, что тоже не в дровах себя нашёл. В кабинет мимо меня входили и выходили люди, в том числе знаменитости, и те, которых когда-то где-то видел, но все поголовно деловые. Были и директора гостиниц, как мне сказала красивая секретарша Людмила. Незадолго до того вернувшись из Базеля с ежегодной выставки часов, я от нечего делать стал обращать внимание на то, что на руках многих посетителей, порой ненадолго присаживавшихся напротив меня на диван, часы явно ограниченной серии или вовсе штучные из розового и жёлтого золота: я насчитал три «Patek Philippe», два «Vacheron Constantin», два «AP Audemars Piguet», целых четыре «Chopard»… Стоимость любых из увиденных мною в холе ожидания часов была (я приценивался в Базеле, брал интервью у производителей, так что был в курсе) не менее ста тысяч долларов. «Неплохо, неплохо живут посетители вице-мэра», - приговаривал я, внушая себе волю всё-таки дождаться – или умереть. Поздним вечером, когда рабочий день закончился, и в здании мэрии стихло, Орджоникидзе меня таки принял. Я вошёл, присел за стол совещаний. И ещё минут пятнадцать ждал, когда он что-то допишет. - Что надо? – устало, хмуро спросил Орджоникидзе с сильным грузинским акцентом, глядя на меня точь-в-точь, как солдат на вошь. - Да я так… просто зашёл, - вымолвил я, ошалевший от многочасового ожидания и в самом деле едва не забывший о цели моего визита. - Так просто? – с чуть заметной искоркой интереса в глазах переспросил Орджоникидзе. – К вице-мэру? В такой час? – уточнил, взглянув на настенные часы. Встал, высокий, грузный, длиннорукий, в не слишком отутюженном костюме, прошёлся по заставленному и завешенному подарками кабинету, разминаясь после долго сидения за столом. - Мы вот журнал издаём, - промолвил я, выкладывая из сумки несколько последних номеров «Путешественника». - И что надо делать? – осведомился Орджоникидзе, приблизившись и рассеянно листая. – Интервью я давать не буду. - Я по другому вопросу. - Деньги нужны? - Нет, - ничтожно соврал я (а выпускать очередной номер было не на что, хотя имелись обязательства перед нешуточными и просто опасными для здоровья, а то и жизни рекламодателями – случались и такие). - Что нужно-то, говори, не морочь голову! - Денег хватает. Статус нужен. Было бы логичнее и проще выпускать журнал под эгидой Правительства Москвы. А журнал хороший, сами видите… - Да? Думаешь, логичнее? Ладно, оставь, я посмотрю. - Когда мне позвонить? - Недели через две, не раньше. Выйдя от вице-мэра, бредя по вечерней Тверской, ещё запруженной тогда представительницами древнейшей профессии, я задавался вопросом: а почему же логичнее-то, в чём же логика Правительству Москвы или мэрии издавать журнал «Путешественник»? - Правительство Москвы творит столько абсолютно нелогичного, - сказала мне в тот вечер Мария, - что в твоём предложении, может быть, и есть своя логика. Но я настолько не верил в логику, что позвонив в приёмную Орджоникидзе и пятикратно услышав от секретарши Людмилы просьбу Иосифа Николаевича перезвонить дня через три, с этим делом завязал. И каково же было моё удивление, когда примерно через месяц после моего высиживания на диване, Людмила сама мне позвонила и сказала, что я записан на такое-то время в такой-то день и попросила не опаздывать, потому что будет совещание. - Что будет? – переспросил я (если бы мне сообщили, что я стал чемпионом Австралии по крикету, я поверил бы быстрее). - Иосиф Николаевич пригласил на встречу своего заместителя по гостиничному хозяйству города Аверьянова Бориса Васильевича и председателя комитета по туризму Антюфеева Григория Валентиновича, - ответила Людмила индифферентно, будто имея в виду нечто само собой разумеющееся. Я приехал часа за полтора, и, листая книжки в магазине «Москва» напротив, обдумывал и обкатывал свою тронную речь, в результате которой, как я предполагал, случится нечто невообразимое. Собравшись в приёмной, втроём мы вошли в кабинет Орджоникидзе. Он встал из-за стола, крепко пожал нам руки и предложил разместиться всем за общим столом для совещаний вдоль стены. Начал с того, что зачитал вслух моё письмо с предложением учредить издательскую группу Правительства Москвы на базе с успехом выходящего уже несколько лет журнала «Путешественник». Аверьянов, держась солидно, слушал и листал лежавшие на столе наши журналы не без интереса, на каких-то публикациях даже задерживаясь. Антюфеев, потирая бесцветные глаза с красноватыми прожилками (видимо, много работал, не выспался), зевал. - Я думаю, что предложение интересное, - дочитав, высказал своё веское мнение Орджоникидзе. – Журнал хороший, профессионально сделанный. Какие будут мнения? - Да, журнал качественный, фотографии прекрасные, - согласился с начальником Аверьянов, взглянув на меня и едва приметно, но всё же ободряюще улыбнувшись; мне вдруг показалось, что я давно знаю этого доброго человека, что он не как другие чиновники, что он поддержит, поможет, и отношения наши, может быть, даже дружба – надолго. Антюфеев, пожав плечами, зевнул. - Будем считать, что решение принято, - сказал Орджоникидзе, поднимаясь со стула. - А мне, - вымолвил я, - опять звонить дня через три? - Зачем? Останься, сейчас решим. Аверьянов с Антюфеевым вышли, Орджоникидзе попросил Людмилу позвать начальника валютно-финансового управления. Начальником оказалась миниатюрная миловидная медноволосая женщина по имени Елена Михайловна Коромыслова. - Лена, у нас там деньги на этот год остались? – спросил Орджоникидзе. - Нет, Иосиф Николаевич, денег нет, - ответила начальник, поджав губы и с профессиональной неприязнью взглянув на меня – очередного клянчилу, коим имя легион. - Вот этот Сергей Марков делает хороший журнал «Путешественник». Он тут сам мне полтора часа доказывал, что хороший. - И вы поверили? - Моему сыну его журнал очень понравился. Я хочу заказать специальный выпуск о Москве. Тебе сколько надо денег? – спросил он у меня. - Десять тысяч долларов! – собравшись духом, выпалил я. – Хотя бы, - добавил. - Хотя бы… - передразнил меня вице-мэр. - Денег нет, Иосиф Николаевич, - повторила Коромыслова. - Дай ему из моих «прочие расходы». На десять он не выпустит ничего, дай двадцать, нет, двадцать пять. И ещё двадцать пять на специальный выпуск о мировых святынях христианства. Хватит тебе? - Хватит, - выдохнул я, боясь взглянуть на Елену, чтобы не обжечься. – Но хорошо бы ещё… - Что ещё?! - Рекламодателей подтянуть, - еле слышно выдавил я. - Мало ему, Лен, а! Пятьдесят тысяч долларов дают просто так, а ему мало! - Мне не мало, но… - Но надо иметь совесть, молодой человек, - сказала Коромыслова. – И поумерить аппетиты. - Понимаю, реклама в иллюстрированном журнале должна быть, притом красивая, - сказал Орджоникидзе, уже набирая номер Аверьянова. – Боря, ты помоги этому Маркову с рекламой гостиниц… Да, ссылайся на меня… Ну, «Россию», «Националь», сам знаешь… Лена, - обратился он вновь к Коромысловой, - а ты позвони в «Эфес», пусть рекламу пива дают, и в другие наши совместные предприятия – скажи, от меня. - Спасибо вам огромное, Иосиф Николаевич! – выкрикнул я. - Огромное… Ладно, иди, работай. Кстати, чуть не забыл. Распоряжение-то я у Лужкова подпишу. А как назовём издательскую группу? - Не знаю. Журнал у нас «Путешественник», «Traveler» по-английски. - Так тому и быть: «Traveler-Путешественник». Всё, мне некогда. С Тверской я побежал через Красную площадь в «Россию» делиться радостью с Марией. Мы пили шампанское и танцевали. Узнав название вновь образованной издательской группы, Мария по-девчоночьи звонко рассмеялась: - «Traveler-Путешественник», издательская группа Правительства Москвы, ха-ха-ха! А ты говоришь – логика! Но я же говорила, что против немцев только Сосо может! - Ещё рекламу обещал подтянуть, вашей «России» в том числе. Директор кто у вас? - Директор-то директором, но решает всё коммерческий – Хусаин Джабраилов, чеченец. Решит, думаю. Если сам Орджо решил - его уважают. А Борис Васильевич Аверьянов вообще у нас председатель совета директоров. - Хороший мужик, мне кажется. - Хороший, добрый, - сказала Мария. – Выслушает всегда, улыбнётся… Знаешь, есть мужчины, общаясь с которыми, женщина чувствует, что нравится. - Ты хочешь сказать… - Ничего я не хочу сказать. Пусть это не так. Но это особый дар. Женщина должна чувствовать, что кому-то нравится. Иначе руки опускаются. - А кто такой Антюфеев, который был у Орджоникидзе, не знаешь? Симпатичный, но немного странноватый такой молодой ещё человек. Будто вообще всё ему по барабану. - Точно не знаю, но кажется, женат на какой-то родственнице и по субботам гоняет с Лужковым в футбол. - Вот оно что. Я-то думал: и чего он всё зевает? Хорошо, наверное, гоняет-то. - А Орджоникидзе ничего тебе не говорил по поводу… нашей «России»? - В каком смысле? - Ходят слухи - то ли продать хотят, то ли вообще снести, - тихо промолвила Мария. - Снести «Россию»! – расхохотался я, сияя. – Скажешь тоже! Мало ли какие слухи ходят! Да «Россия» стояла, стоит и стоять вечно будет! Давай за это выпьем! |
|||||||||||||||
| Последнее обновление ( 30.11.2009 ) | |||||||||||||||
| < Пред. |
|---|